Языческий лорд

— Значит, завтра я отслужу мессу и произнесу проповедь, — заявил я. — Я могу раздавать черствый хлеб и дурные советы как и любой другой, так ведь?

Тишина была мне ответом, раздалось лишь девичье хихиканье.

Этельфлед резко повернулась, чтобы пресечь этот звук, который издавала высокая светловолосая девушка, стоящая рядом с моей дочерью. И тогда я ее узнал, потому что она всегда была легкомысленным и беспечным созданием.

Это была дочь Этельфлед, Эльфвинн, которую я считал ребенком, но она им больше не была. Я подмигнул ей, снова вызвав хихиканье.

— С чего бы это Этельреду ставить епископа по главе гарнизона? — поинтересовался я, вновь обратив свое внимание на епископа Вульфхеда. — Ты когда-нибудь участвовал в битве? Я знаю, что ты сжег мои амбары, но это не битва, вонючий кусок крысиного дерьма.

Битва — это стена из щитов. Это когда ты чуешь запах дыхания твоего врага, что пытается выпотрошить тебя топором, это кровь и дерьмо, вопли, боль и ужас. Это когда ты топчешь потроха собственных друзей, которых разделал враг. Это воины, стискивающие зубы так сильно, что они крошатся. Ты когда-нибудь участвовал в битве?

Он не ответил, просто высокомерно посмотрел на меня.

— Я задал тебе вопрос! — заорал я на него.

— Нет, — признался он.

— Тогда ты не подходишь, чтобы командовать гарнизоном, — заявил я.

— Лорд Этельред… — начал он.

— Наложил в штаны в Восточной Англии, — сказал я, — и гадает, сможет ли когда-нибудь вернуться домой. А тебя сделал главным только потому, что ты раболепный лизоблюд, которому он доверяет, прямо как доверился Хэстену. Это ведь Хэстен заверил тебя, что он захватил семью Кнута, да?

Несколько человек выразили согласие неясным бормотанием. Епископ ничего не ответил.

— Хэстен, — произнес я, — скользкий предатель, и он тебя надул. Он всегда служил Кнуту, но все вы ему поверили, потому что ваши дерьмоголовые священники убедили вас, что Бог на вашей стороне. Что ж, теперь да. Он послал меня, а я привез жену и детей Кнута, а еще я разгневан.

При этих словах я встал, спустился с помоста и медленно пошел в сторону Вульфхеда.

— Я разгневан, — повторил я, — потому что ты спалил мои постройки и пытался собрать ту толпу, чтобы она меня прикончила. Ты объявил, что любой, кто меня убьет, заслужит божью благодать. Помнишь это, вонючий кусок крысиного дерьма?

Вульфхед промолчал.

— Ты провозгласил меня мерзостью. Помнишь? — я вытащил из ножен Вздох Змея, издавший неожиданно громкий скрежет, когда его длинный клинок скользнул по устью ножен.

Вульфхед испуганно забормотал и сделал шаг назад, под защиту четырех священников, которые явно были его сторонниками, но я ему и не угрожал, а лишь перевернул меч и протянул ему рукоять.

— Вот, выпердыш, заслужи благодать божью, убив мерзость языческую.

Он изумленно воззрился на меня.

— Убей меня, тупоголовый слизняк.

— Я… — начал он, а потом запнулся и отступил еще на один шаг.

Я последовал за ним, и один из его священников, юнец, сделал движение, чтобы преградить мне путь.

— Только тронь меня, — предупредил я его, — и я выпущу твои потроха на пол. Я же убийца священников, помнишь? Изгой по воле Божьей.

Я мерзость. Человек, которого ты ненавидишь. Мне убить священника, как другому — осу прихлопнуть. Я Утред, — я снова перевел взгляд на Вульфхеда и опять протянул ему меч.

— Ну, хромой хорек, — подначивал его я, — хватит у тебя духа меня прикончить?

Он покачал головой и опять ничего не ответил.

— Я тот, кто убил аббата Уитреда, — сказал я ему, — и ты меня за это проклял. Так почему бы тебе меня не убить?

Я подождал, заметив ужас на лице епископа, и в тот момент вдруг вспомнил странную реакцию близнецов, когда в ту большую комнату в Честере вошел отец Уиссиан. Я повернулся к Этельфлед.

— Ты говорила мне, что аббат Уитред из Нортумбрии?

— Да.

— И он появился откуда ни возьмись, проповедуя о святом Освальде? — спросил я.

— Благословенный святой Освальд был из Нортумбрии, — встрял епископ, как будто это могло меня утихомирить.

— Я знаю, кем он был! — рявкнул я. — А дошло ли до кого-нибудь из вас, что это Кнут убедил аббата Уитреда отправиться на юг? Нортумбрией правит Кнут, он хотел, чтобы мерсийская армия застряла в Восточной Англии, и потому выманил ее туда с обещаниями чудотворности тела мертвого святого. Уитред был его человеком! Дети Кнута звали его дядей!

Конечно, я не знал, было ли это правдой, но казалось весьма вероятным. Кнут был умен.

— Вы все глупцы! — я снова протянул меч Вулфхеду. — убей меня, склизкое дерьмо, — повторил я, но он покачал головой.

— Тогда ты заплатишь мне за ущерб, учиненный в Фагранфорде. Заплатишь золотом и серебром, и я отстрою свои дома, амбары и загоны для коров за твой счет. Ты заплатишь мне, не так ли?

Он кивнул. Выбора у него не было.

— Хорошо! — ободряюще произнес я. Я вложил Вздох Змея обратно в ножны и поднялся на помост.

— Миледи Этельфлед, — сказал я официальным тоном.

— Милорд Утред, — с тем же выражением отозвалась она.

— Кто должен здесь распоряжаться?

Она поколебалась, взглянув на мерсийцев.

— Меревал подойдет, среди прочих, — ответила она.