Языческий лорд

— Им не причинили никакого вреда. Клянусь плевком Тора, — я плюнул, чтобы подтвердить искренность своего обещания.

— Рад это слышать, — ответил Гейрмунд и плюнул в знак того, что верит клятве, — ярл тоже будет рад.

Он снова попытался улыбнуться, потому что на высокой стене появились Фригг и двое ее детей.

Их сопровождал Финан и пятеро воинов. Фригг выглядела напуганной и утонченно красивой. На ней было льняное платье бледно-желтого цвета, которое ей одолжила Этельфлед, и двойняшки цеплялись за юбку этого красивого наряда.

Гейрмунд поклонился ей.

— Моя госпожа, — учтиво произнес он, затем взглянул на меня. — Не будет ли лучше, лорд Утред, если ты позволишь леди и ее детям выйти через ворота? — предложил он.

— Ворота? — спросил я, изображая непонимание.

— Ты же не думаешь, что они поплывут через вонючий ров?

— Нет, я брошу их вам, — ответил я.

— Ты… — начал было он, затем умолк, потому что я схватил девчонку, Сигрил, и держал ее перед собой. Она в ужасе закричала, ее мать бросилась к ней, но Финан удержал ее. Я обхватил левой рукой горло Сигрил, прижав ее к себе, а правой рукой вытащил из-за пояса нож.

— Я брошу ее тебе по кусочкам, — крикнул я Гейрмунду, схватив Сигрил за длинные черные волосы. — Держи ее, — приказал я Осферту, и пока он ее держал, я отрезал волосы, локон за локоном, и бросил их через стену, так что их унес ветер.

Девчонка завизжала просто чудесно, когда я пригнул ее вниз, так что парапет скрыл ее от взора Гейрмунда. Я закрыл ее рот рукой и кивнул человеку, скрывавшемуся за парапетом, а он вонзил нож в шею поросенка.

Тот завизжал, брызнула и растеклась кровь. Датчане под стеной увидели лишь кровь и услышали жуткие завывания, а потом заметили, как Ролла замахнулся топором.

Мертвое дитя было желтого, как воск, цвета, труп смердел. Ролла отрубил ему ногу, и пошла такая вонь, как из берлоги разрывателя тел. Ролла наклонился, измазал отрубленную ногу в крови поросенка, а потом перебросил ее через стену. Он упала в ров, и он снова взмахнул топором, теперь отрубив руку.

— Святая матерь Божья, — тихо произнес Осферт. Фригг пыталась вырваться, ее рот открывался и закрывался в страхе, а глаза расширились от ужаса. Ее прекрасное платье покрылось пятнами крови, и наблюдающим за всем этим датчанам должно было показаться, что она стала свидетелем, как прямо на ее глазах зарезали дочь, но по правде говоря, она была в ужасе от созерцания того, как был расчленен этот полуразложившийся сочащийся какой-то жидкостью труп.

Ее сын тоже кричал. Я по-прежнему затыкал рот Сигрил рукой, и маленькая сучка укусила меня так сильно, что даже пошла кровь.

— Потом будет ее голова, — крикнул я Гейрмунду, — потом мы убьем мальчишку, а после этого я отведу их мать вниз, чтобы все воины ей насладились.

— Хватит! — заорал он.

— Почему? Я поучаю удовольствие, — свободной рукой я перебросил через стену оставшуюся ногу мертвого ребенка. Ролла поднял топор, покрытый кровью поросенка. — Отруби ей голову, — громко приказал я.

— Чего ты хочешь? — выкрикнул Гейрмунд.

Я поднял руку, чтобы остановить Роллу.

— Я хочу, чтобы ты прекратил кормить меня сказками, — сказал я Гейрмунду. Я сделал знак Осферту встать на колени рядом со мной и положил его руку на рот Сигрил. Ей удалось взвизгнуть, когда я убрал свою окровавленную руку с ее губ, а Осферт еще не успел прижать свою ладонь, но никто из датчан, похоже, этого не заметил.

Они лишь видели чудовищные страдания Фригг и слышали вопли, которые от ужаса издавал мальчишка. Я стоял в крови поросенка, уставившись на Гейрмунда.

— Кнут ничего тебе не обещал, — произнес я, — и не присылал никаких сообщений! Он слишком далеко!

Гейрмунд ничего на это не ответил, но его лицо выдало, что я говорю правду.

— Но теперь ты отправишь ему послание!

Я кричал, чтобы меня могли услышать и спутники Гейрмунда

— Скажи ярлу Кнуту, что его дочь мертва, а его сын тоже умрет, если вы не уберетесь отсюда через час. Вы уйдете! Вы все! Уходите немедленно! Вы направитесь к холмам, как можно дальше. Вы покинете это место.

Если через час я увижу хоть одного датчанина поблизости от Глевекестра, я скормлю мальчишку моим волкодавам, а его мать отдам своим воинам поразвлечься, — я схватил Фригг за руку и подтащил ее к парапету, так что датчане смогли разглядеть это прекрасное платье в пятнах крови.

— Если вы не уйдете через час, — сказал я Гейрмунду, — женщина ярла Кнута станет нашей шлюхой. Ты понял? Отправляйся на восток, на холмы! — и я указал в том направлении.

— Поезжай к ярлу Кнуту и скажи ему, что его жена и сын вернутся в целости и сохранности, если он уйдет обратно в Нортумбрию. Скажи ему это! А теперь иди! Или ты увидишь, как тело Кнута Кнутсона сожрут собаки.

Они мне поверили. И ушли.

И весь следующий час, пока скрытое за завесой облаков бледное солнце поднималось до своей полуденной высоты, мы смотрели, как датчане покидают Глевекестр. Они ехали на восток, в сторону холмов Коддесволд, за всадниками пешком следовала толпа женщин, детей и слуг.

Ногу мертвого ребенка прибило к берегу рва, и два ворона прилетели на пиршество.