Язычники

Шеридан Энн Язычники

Информация

Эта книга — художественное произведение. Имена, персонажи, места и происшествия — плод воображения автора. Любое сходство с реальными событиями или людьми, живыми или умершими, является полностью случайным.

Данный перевод является любительским, не претендует на оригинальность, выполнен НЕ в коммерческих целях, пожалуйста, не распространяйте его по сети интернет. Просьба, после ознакомительного прочтения, удалить его с вашего устройства.

Перевод выполнен группой: delicate_rose_mur

Если у вас сели батарейки после ПСИХОВ, то это предупреждение о том, что нужно идти за новыми! Также добавьте вино в список покупок, потому что оно вам понадобится!!

Пожалуйста, наслаждайтесь изображением того, как я сбрасываю вашу задницу с обрыва!

Введение

"Развратные грешники" — это новый взрослый, мрачный, обратный гарем, современный романтический сериал.

"Развращенные грешники" запланированы как серия из четырех книг.

1

Запах бензина витает в воздухе, доносясь от обломков рядом со мной, когда я смотрю в дуло пистолета Романа. Его глаза темнеют, когда в ночи раздается выстрел. Я вздрагиваю, когда из глубины моей груди вырывается грубый, полный ужаса крик, я уверена, что мертва. Но когда Роман падает на меня и едва успевает ухватиться за разбитую машину, мои глаза расширяются от ужаса.

Вздох задерживается в моих легких, когда я мысленно проверяю свое тело. Нет ни жгучей боли, ни крови, ни жизни, утекающей из моих пальцев. Эта пуля должна была достаться мне, но каким-то образом я все еще дышу.

Фары разбитой машины заливают мягким светом территорию, а воздух наполняет болезненное проклятие Романа. Он хватается за бок, когда недоверие проступает в его обсидиановых глазах. Я в ужасе смотрю на него, и когда он убирает руку с талии, света как раз хватает, чтобы я увидела ярко-красную кровь, просачивающуюся через его рубашку спереди, пачкая пальцы.

— Нет, — выдыхаю я, когда он нависает надо мной, пистолет все еще в его руке, когда он опускает тяжелый взгляд, замечая пятно, быстро расползающееся по его талии.

В его взгляде пульсирует ярость, и не нужно быть гением, чтобы понять, что это не то место, где я хотела бы быть. Весь ад вот-вот вырвется на свободу, а я застряла на земле с осколком стекла, торчащим из моего живота. Бежать некуда. Спрятаться негде.

Я тяжело сглатываю, когда его глаза снова встречаются с моими.

— Не двигайся, черт возьми.

Роман разворачивается, мгновенно настигая стрелка на обширном участке. Мужчина не один. Двое других стоят по обе стороны от него, все трое высоко подняли пистолеты. Отсюда трудно разглядеть, но в этих мужчинах есть что-то пугающе знакомое.

— Кто они? — Я задыхаюсь, тихий всхлип вырывается из моего горла в тот момент, когда слова слетают с моих губ. Я рукой сжимаю осколок стекла, а пятками зарываюсь в прохладную траву, отчаянно пытаясь ускользнуть от Романа и того, что неизбежно обернется смертельной перестрелкой.

Никто не станет стрелять в одного из братьев ДеАнджелис и рассчитывать на то, что ему удастся избежать смерти. Если уж ты настолько глуп, что решил выстрелить, то лучше сделать это наверняка. К несчастью для этих ублюдков, они только что решили свою судьбу, но я не могу найти в себе силы ненавидеть их, потому что их безрассудство только что подарило мне драгоценные секунды. Без них я бы уже была мертва.

Не прошло и мгновения, как трое незнакомцев начинают рассредоточиваться, понимая, что один пропущенный выстрел в Романа подвергает их жизни непосредственной опасности. Без сомнения, сегодня они умрут, вопрос лишь в том, умру ли я вместе с ними?

Роман следит за каждым их шагом, каким-то образом умудряясь внимательно следить за всеми тремя, пока они движутся в разных направлениях.

Гнев заливает его лицо, и он сжимает челюсть, явно не в настроении разбираться с этим дерьмом, в то время как его сердце настроено убить меня за преступление, которое, по его мнению, я совершила против Маркуса. Он неумолим, жесток и смертоносен. Такой человек, как Роман, не станет задавать вопросы. Он сначала действует, а потом думает, и это может быть моим единственным шансом сохранить себе жизнь.

Роман стонет и приседает, прячась за разбитой машиной, когда оглядывается на меня, в его горящих глазах читается сильное раздражение. Его челюсть сжата, дыхание затруднено. Ясно, что пулевое ранение в поясницу причиняет ему боль, но этого недостаточно, чтобы замедлить его. Он машина, солдат, таким, каким его вырастил отец.