Язык Адама: Как люди создали язык, как язык создал людей

Обычно люди представляют себе ниши не как нечто активно формируемое. Скорее их считают уже готовыми, просто жаждущими, чтобы какое-то животное пришло и вселилось в них, а бобров рассматривают как причудливое исключение из этого правила. Это не так, и авторы «Формирования ниш» приводят в качестве примера сотни видов, которые в той или иной степени сами конструируют для себя ниши. Бобры, некоторые виды муравьев (например, листорезы, строящие подземные грибные плантации), дождевые черви — лишь некоторые из наиболее тяжелых случаев.

Возьмем, к примеру, дождевых червей.

Дарвин очень любил дождевых червей. Он изучал их, пожалуй, больше, чем все другие организмы. Его последняя опубликованная книга была посвящена червям. Если бы червяки привели его к инсай-ту той же глубины, что и галапагосские вьюрки, эволюционная биология, вероятно, развивалась бы совершенно иначе. Но они не привели. Чтобы понять, почему же они такие особенные, вам необходимо знать кое-что о современные версиях эволюционной теории, отводящих важную роль генам.

Они называются дождевыми, или земляными, червями, но они не всегда были такими. Они начинали свою жизнь как водяные черви. Но так же, как предки китов и дельфинов переместились с суши в воду, эти червяки проделали обратное путешествие. Правда, они не смогли сделать то, что сделали киты и дельфины и что они должны были сделать, согласно эволюционной теории, — просто и непосредственно адаптироваться к новой среде. Вместо этого они, по крайней мере отчасти, приспособили новую среду к себе.

Это имеет смысл, если вдуматься хорошенько. С водой вы не очень-то много способны сделать. А почва пластична, в ней можно рыть норы, менять ее форму, даже есть ее, если у вас приспособленный для этого желудок. Итак, будущие земляные черви приступили к изменению земли.

Они не изменили свои почки. Не изменили количество выделяемой мочи (водные организмы выделяют больше мочи, чем наземные, в основном для того, чтобы избавляться от излишков солей). Не изменили ни одну из прочих форм или функций своего тела так, как можно было предположить при настолько радикальной смене места жительства. Вместо этого они преобразовали саму почву. Они начали с выделения определенного количества слизи, которая смягчала почву и делала ее скользкой, чтобы они могли прокладывать в ней систему тоннелей. Потом они начали перетаскивать в эти тоннели кусочки гниющих растений и смешивать их с неорганикой, а затем питаться полученной смесью. Их экскременты, называемые «выбросами дождевых червей», настолько богаты минералами и тонки по своей текстуре, что увлеченные садоводы, не исключая и мою жену, хранят жестяные банки, полные червей, кормят их отбросами и получают самый прекрасный компост из всех известных (более того, коричневая жидкость, которая скапливается на дне жестянки и в которой, по словам Ивонн, «они любят купаться», является великолепным органическим удобрением).

Но подождите, это же одомашненные черви. Диким червям приходится рыхлить гораздо более твердую почву, и тем не менее они все же не настолько отличаются. Воткните острую палку в плотно утрамбованную землю, из которой даже не растет трава, и вы, скорее всего, не увидите червей. Но воткните ту же самую палку в рыхлый суглинок, и вы каждый раз будете натыкаться на пару червяков. Вы можете решить, ну да, конечно, это все потому, что я перекапывал и удобрял этот участок сада. Может, и так, однако почва на нем была удобренной и рыхлой задолго до того, как пришли садоводы, потому что над ней работали поколения червей, разрыхляя ее и удобряя своими выбросами. Это взаимный процесс, организмы и их ниши изменяются совместно — черви выделяют больше слизи, начинают переваривать больше разных субстанций, в то время как почва вокруг них становится все более богатой питательными веществами и более пригодной для рытья тоннелей. Эти процессы взаимного преобразования длились на протяжении бесконечного количества поколений червей, прилаживая червей к почве, а почву к червям и внезапно сделав мир более приятным местом обитания для насекомых, растений, садоводов и других организмов, которые извлекают пользу из удобренной почвы.

Теперь мы подобрались к наиболее противоречивой части теории формирования ниш.

Делать что-то, что имеет благоприятные последствия для вашего собственного вида, — это одно. Делать же то, что влечет за собой пользу и для других видов, — это как скажут критики, — две большие разницы. Особенно если большая часть пользы достается другим видам, а не вашему.