Язык чар

Гвен села за стол и несколько раз глубоко вдохнула. Она надеялась, что ответ придет сразу, сам собой, но этого не случилось. В голове один за другим прокручивались возможные, самые обычные варианты. Жуть и мрак. Одному богу известно, как переживали весь этот ужас Руби и Дэвид.

Итак, что-то связанное с Кэти. Чашка со Снупи? Кэти считала ее своей. Сжав чашку обеими руками, словно согревая пальцы, Гвен закрыла глаза, представила мысленно Кэти и стала ждать.

Ждать и ждать.

Минут через двадцать, когда картинка со Снупи уже впечаталась в сетчатку глаз, паника отступила, сменившись жутким спокойствием. У нее ничего не получалось. Единственный раз в жизни, когда она была готова поблагодарить мать или саму Природу за данную ей силу, эта самая сила покинула ее.

Гвен вздрогнула от стука в дверь. Кэти. Она пробежала через комнату и распахнула дверь. За порогом стоял Кэм, высокий и по-взрослому серьезный в темном костюме и галстуке.

– Ничего нового. Извини.

Волна разочарования столкнулась с волной облегчения при виде Кэма.

– Слишком много прошло времени, – сказала она. – И на улице холодает.

– Знаю. – Кэм вошел, и на мгновение Гвен показалось, что он обнимет ее, но он отступил и сложил руки на груди.

– Ко мне заходила Руби. Хотела узнать, что думает Гарри. И попросила передать тебе вот это. – Он вытащил из кармана шарф, и Гвен машинально взяла его. Несколько секунд она смотрела на полоску из тонкого хлопка, а потом вдруг поняла – это шарфик Кэти. Дешевый серо-голубой шарфик с прозрачными блестками и торчащими нитками. Много-много раз Гвен видела этот шарф, искусно завязанный на шее Кэти. Она сглотнула.

– Спасибо. Мне нужна минутка.

– Я подожду в другой комнате.

Интересно, подумала Гвен, что сказала ему Руби. Она вспомнила, каким отчужденным стало его лицо, когда ей удалось найти Арчи.

– Знаю, ты считаешь это безумием. Пустой тратой времени…

– Попытаться все же стоит, – сдержанно сказал Кэм.

Гвен невесело улыбнулась.

– Надеюсь.

Кэм пожал плечами.

– Ты же знаешь, я в это не верю.

– Знаю. Ты думаешь, что с Арчи я просто угадала.

– У тебя так получилось, неосознанно. Не думаю, что ты намеренно… э…

– Ты не считаешь меня грязной лгуньей и мошенницей, – подсказала Гвен.

– Именно так. – Кэм признательно кивнул. – И я искренне надеюсь, что у тебя получится. Но если ничего не выйдет, я позвоню Гарри и предложу свою помощь, хорошо? Хочу сам принять участие в поисках.

– Конечно. Мы должны сделать все, что в наших силах. Спасибо.

– Вот и отлично. – Кэм немного расслабился.

Гвен подождала минуту, пока не осталась одна, еще минуту на случай, если Кэм вернется спросить что-нибудь. Потом поднесла шарф к лицу, скомкала и вдохнула то, что еще осталось от запаха Кэти. Ничего, кроме легкого намека на спрей для тела «Импульс». Она потерла ткань пальцами, закрыла глаза и представила разворачивающийся пустой экран, на котором могла появиться «картинка» – сама Кэти или то, что ее окружало. Приглушив посторонние звуки и мысли, Гвен терпеливо смотрела на экран. Ничего.

Через пять минут – они пролетели, как одно мгновение – Гвен поняла, что не может больше сидеть за столом, наедине со своим провалом. Она вскочила и вышла в гостиную. Кэм сидел на софе – черный клин, рассекающий буйство красок. Гвен не смогла произнести ни слова и только покачала головой. Кэм поднялся и на этот раз обнял ее, хотя и коротко. Они не были вместе, и осознание этого раздирало ее изнутри, но в тот короткий миг она все же успела взять от него толику силы.

Еще через несколько минут Гвен собралась с духом и позвонила сестре. Руби ответила после первого же гудка. Отчаяние сдавило со всех сторон, и Гвен, обхватив себя руками, смогла лишь пробормотать несколько слов.

– Я не знаю почему. – Слезы уже катились по лицу. – Мне так жаль. Мне так жаль.

Руби тоже плакала, и Гвен слышала ее всхлипы и рыдания.

– Это потому что я была дрянью?

– Нет! Не говори так! Клянусь, я делаю все, что в моих силах.

– А если это карма или что-то такое? Что, если у тебя не получается из-за того, как я себя вела?

Гвен сразу поняла, о чем говорит сестра. В тот день, когда ее разыскивали журналисты, когда у дома толпились любопытные и школьники, выкрикивавшие оскорбления в ее адрес, Гвен пришла в дом родителей Дэвида, и Руби отказалась ее впустить.

– Знаю, ты была не виновата, но я злилась на тебя, – продолжала Руби. – Думала, что нам снова придется уезжать, а я только-только устроилась.

– Давай сейчас не будем. – Гвен чувствовала себя неуютно. – Но, знаешь, тебе было двадцать. Если бы Глория задумала еще один переезд, ты могла просто отказаться ехать с ней.

– Дело было не только в тебе, или в магии, или в том несчастном мальчике, – продолжала Руби, словно не слыша ее. – У меня своих проблем хватало. Ничего другого мне больше было не надо.

– Мне так жаль, что смерть Стивена Найта доставила тебе неудобства, – не сдержалась Гвен, давая выход давней злости. – Мне так жаль, что худшие дни моей жизни испортили тебе настроение. Твои свидания с Дэвидом они тоже испортили? А поездки на лыжный курорт с его богатенькой семейкой?