Язык мой - друг мой

В Минске президент ознакомился с городом, возложил цветы к памятнику погибшим в Великой Отечественной войне. Затем в загородной резиденции белорусского правительства в честь Никсона был дан обед. На нем он произнес проникновенную речь, в которой воздал должное подвигу белорусского народа во время войны.

После обеда президент отправился отдыхать, а мы с переводчиками Вавиловым и Акаловским пошли прогуляться. Не успели отойти от дома, как нам встретился первый секретарь ЦК КП Белоруссии Петр Миронович Машеров. Остановился возле нас и стал взволнованно говорить о речи Никсона на обеде, а потом вдруг сказал:

— А вы знаете, я, пожалуй, поеду с ним в Хатынь… Постановлением Политбюро это, правда, не предусмотрено, но я никого спрашивать не буду и поеду…

С Ричардом Никсоном

Хатынь, 1974 год

На меня его слова произвели большое впечатление.

Дело в том, что персональный состав сопровождающих высокого гостя лиц всегда четко определялся постановлением Политбюро ЦК КПСС.

Отступать от него не полагалось. Машерову, как первому секретарю, было предписано встретить Никсона и присутствовать на обеде (в Москве в подобных мероприятиях принимал участие Брежнев). А вот в поездке в Хатынь президента должен был сопровождать лишь Председатель Президиума Верховного Совета Белоруссии. Так что Петр Миронович, нарушив предписание, проявил редкую по тем временам самостоятельность. Впрочем, таким он был всегда, судя по воспоминаниям людей, хорошо его знавших.

Хатынь — это печально известная всему миру деревня, которую в 1943 году нацисты сожгли дотла вместе с ее жителями — стариками, женщинами, детьми… В 1969-м на ее месте открыли Мемориальный архитектурно-скульптурный комплекс «Хатынь». Осматривая этот комплекс, президент был явно взволнован. Склонив голову, он стоял у Вечного огня, внимательно слушал рассказы ветеранов партизанского движения.

Р. Никсон делает запись в Книге почетных посетителей Мемориального комплекса «Хатынь»

Хатынь, 1974 год

На фоне густого леса, на зеленой лужайке, установили большой письменный стол с креслом, чтобы Никсон мог записать свои впечатления в Книге почетных посетителей комплекса. Президент сел и склонился над раскрытой Книгой. Вокруг него сразу же засуетились журналисты. Рядом со мной стоял один из помощников Никсона. С деланным ужасом он прошептал мне:

— Боже мой! Я представляю себе, что понапишут под этими фотографиями наши журналисты: «Никсона выгнали из Белого дома!..»

Картина действительно была необычная: посреди зеленой лужайки, за письменным столом, одиноко сидит человек и что-то пишет…

Завершение визита президента США.

На переднем плане: А. А. Громыко, А. Н. Косыгин, Н. В. Подгорный, Р. Никсон, Л. И. Брежнев

Внуково-2, 1974 год

Л. И. Брежнев, В. М. Суходрев, Р. Никсон в аэропорту

Внуково-2, 1974 год

Вечером мы вернулись в Москву. А на следующий день, после прощальной встречи с Брежневым и официального приема в Кремле, Никсон покинул столицу. Это был его последний визит в нашу страну в качестве президента США. Вскоре Никсон ушел в отставку, чтобы не подвергнуться унизительной процедуре импичмента.

Встреча с Фордом у Тихого океана

С уходом Никсона в отставку Белый дом возглавил вице-президент Джеральд Форд. Советско-американские переговоры по вопросам, связанным с достижением новых соглашений по стратегическим вооружениям, продолжились. Реализовалась и договоренность между Брежневым и Никсоном, достигнутая в Крыму, о проведении новой встречи на высшем уровне. Правда, на этот раз она была промежуточной, рабочей, не отмеченной официальным протоколом.

В ходе довольно частых контактов нашего посла Добрынина с новым американским президентом возникла мысль о том, чтобы провести такую встречу во Владивостоке. Тем более что у Форда на конец года была запланирована поездка в Японию. В Москве эту идею приветствовали. Встречу наметили на 23–24 ноября 1974 года.

Москву устраивало, что набранные темпы советско-американских отношений не снижались. Наши руководители надеялись и на дальнейшее плодотворное их развитие при новом президенте.

Во Владивостоке загодя полным ходом шла подготовка к встрече. Туда выехала большая группа сотрудников МИДа, Министерства обороны и, конечно, КГБ.

Брежнев вылетел во Владивосток 21 ноября. Перелет через всю страну был долгий, давала о себе знать многочасовая разница во времени между Москвой и дальневосточным побережьем нашей страны.

В пути Генсеку доложили, что, к сожалению, аэродром во Владивостоке, в связи с погодными условиями, не принимает. Там закрутила сильная метель. Военный аэродром завален снегом, хотя целая дивизия, используя новейшую технику, беспрерывно ведет расчистку посадочной полосы.