Язык птиц. Тайная история Европы

Но зачем впутывать в это дело святого Иоанна? Потому что он написал «Апокалипсис», книгу, которая сама является трактатом по христианской глиптике на греческом языке. Потому что жильпены рассматривали его в качестве своего предшественника и основателя. Тот загадочный Гулия, сыновьями которого они себя считали, был лишь символом, обозначавшим Иоанна во всей готической глиптике: орел, а также связываемая с его именем северная сторона света служили прежде всего для обозначения функций галльского божества, которому он пришел на смену, так как этот Жан — это не Иоанн евреев, бог скрывшегося за тучами солнца. Это Жьен галлов, или зима, сражающаяся с аквилоуюм: Жьен Glas poing. Имя Жьен встречается и у греков и у друидов; оно происходит от слова ganos, которое произносилось как гэ, посвященный, и именно его в искусстве тайнописи представляет слово gant — перчатка, которая на самом деле есть лучшее средство одолеть мороз.

Вокруг этого персонажа вращается все древнее и современное масонство, догмы которого, между прочим, абсолютно идентичны. Во всех случаях он предстает в виде ребенка, который олицетворяет зарождение природы, похороненной под саваном снега и льда. Во всех случаях он играет роль музыканта или певца, барда друидов, ставшего у наших современников бардашем. Это название обозначает невежу, певца, который в наших храмах представлен мальчиком из хора, должен учиться всему. Тем не менее он же является и демиургом, сотворившим все вещи в той мере, в какой его разум открыт свету, то чудесное здание, которое мы считаем вселенной, хотя оно всего лишь индивидуальная мечта, свойственная, однако, многим, рождающаяся и исчезающая вместе с каждым из нас. Соответствует ли этой фикции какая-то реальность? Простой человек останавливается на вере; но мудрец может лишь допустить некую гипотезу, которую невозможно когда-либо проверить. Для него существует лишь уверенность в том, что наше Я вечно движется в неведомом и возобновляет в себе самом творение нового мира. Такова работа масона во всех ее четырех градусах, соответствующих четырем периодам жизни и четырем временам года.

Если я использую слово масон, которому непосвященные сообщают загадочный смысл, то прежде всего потому, что оно гораздо более древнее, чем предполагают все современные специалисты по искусству тайнописи, с которыми я мог консультироваться по сей день. Когда-то масонство скрывало свои книги и не допускало их публичного хождения; сегодня достать их не так уж и трудно. Это верно, что в них не сообщается ничего особенного и что ни одна из них не раскрывает секреты тайнописи. Рабле единственный, кто в своей знаменитой главе о желудке доказал, что между доктринами гульярдов и учением Платона существует полное тождество. Бероальд де Вервилль утверждает, что эти доктрины представляли собой наследие друидов, и это абсолютно верно.

Более современные авторы сообщают любопытные исторические сведения о масонстве; однако, целиком подтверждая тождество их традиций с традициями греков, египтян и ассирийцев, они не владеют достаточными археологическими знаниями, чтобы дать надежное обоснование этого тождества, и никто из них не в состоянии углубиться в прошлое дальше шестого века, то есть до того момента, когда масонство, использовавшее французский язык, начало свою великую экспансию. Но откуда это слово — масон? Кажется, его трудно объяснить как-то иначе, чем при помощи легенды о зарождении ритуала адонирамитов, самого близкого к современности из всех, ритуала, который ввел Хирам, архитектор храма Соломона. Для археологии Хирам и Абирам были, подобно псевдо-античности Ренессанса, псевдобиблейскими персонажами, а их имена лишь слегка прикрывали французский язык. Хирам — это наступающая свобода, то есть восходящее солнце, в языке тайнописи sol monte (Соломон), а Абирам — это угнетенная свобода, в языке тайнописи смерть или туман. Что касается тайнописи, украшающей трактаты современного масонства, то они, как и «Триумф Смерти» Ратцеля во всех отношениях тождественны тайнописи неадонирамитского масонства Рабле, «Полифила» и Данте. Названия градусов те же самые, за исключением орифланов или орфелинов, которых я не смог разыскать в своем масонском словаре.