Язык жизни. Ненасильственное общение

Глубоко обдумав в тот вечер этот опыт, я осознал, что в первый день заклеймил ударившего меня ребенка ярлыком «испорченного мальчишки». Я уже думал так о нем еще до того, как он ударил меня локтем в нос. А уж когда он меня ударил, то я не просто получил в нос, нет. Я подумал: «Меня ударил этот урод! Как он посмел?!» О втором ребенке у меня сложилось другое суждение. Мне он показался «жалким созданием». Я был склонен беспокоиться за этого ребенка, и хотя во второй день мой нос болел и кровоточил намного сильнее, я абсолютно не злился. Я не мог получить более убедительного урока, доказывающего, что гнев у меня вызывают не действия других, а образы и интерпретации в моей собственной голове.

Отделение стимула от причины: практическое руководство

Я придаю особое значение разделению причины и стимула с практической, тактической, а также философской позиции. Я хотел бы это проиллюстрировать, вернувшись к своему разговору с Джоном, шведским заключенным.

Джон: Три недели назад я обращался к администрации тюрьмы с просьбой, и мне до сих пор не ответили.

МР: И что именно вызвало ваш гнев?

Джон: Я же вам только что сказал! На мой запрос не ответили!

МР: Подождите. Вместо того чтобы говорить «Я зол, потому что они…», остановитесь и осознайте, что вы говорите себе.

Джон: Я ничего себе не говорю.

МР: Подождите, остановитесь и просто послушайте, что происходит внутри вас.

Джон (после безмолвных раздумий): Я говорю себе, что они не уважают людей, что это кучка холодных бездушных бюрократов, которым плевать на всех, кроме себя! Они просто сборище…

МР: Спасибо, этого достаточно. Теперь вы понимаете, почему злитесь – потому что думаете таким образом.

Джон: Но почему нельзя думать таким образом?

МР: Я не говорю, что думать таким образом нельзя. Заметьте, если бы я сказал, что думать таким образом нельзя, я повел бы себя таким же образом по отношению к вам. Я не говорю, что нельзя судить людей, называть их бездушными бюрократами или клеймить их действия как глупые или эгоистичные. Однако именно это мышление с вашей стороны вызывает у вас очень сильный гнев. Сосредоточьтесь на своих потребностях. Что вам нужно в этой ситуации?

Джон (после долгого молчания): Маршалл, мне нужно пройти обучение, о котором я просил. Если мне этого не разрешат, я сразу же снова попаду в тюрьму, как только выйду, – как пить дать.

МР: Теперь, когда ваше внимание направлено на ваши потребности, что вы чувствуете?

Джон: Страх.

Когда мы осознаём свои потребности, гнев уступает место чувствам, способствующим жизни.

МР: А теперь поставьте себя на место администрации. Если я заключенный, в каком случае у меня больше шансов получить положительный ответ? Если я приду к вам и скажу: «Эй, мне очень нужно это обучение, и я боюсь того, что может случиться, если мне этого не разрешат» или если я буду обращаться к вам как к бездушному бюрократу? Даже если я не произнесу этих слов вслух, это отношение будет читаться в моем взгляде. В каком случае у меня больше шансов удовлетворить свои потребности?

(Джон молча смотрит в пол.)

МР: Эй, дружище, что случилось?

Джон: Я не могу об этом говорить.

Через три часа Джон подошел ко мне и сказал: «Маршалл, мне очень жаль, что два года назад я не знал того, чему вы научили меня сегодня. Тогда я не убил бы своего лучшего друга».

Насилие проистекает из убеждения, что другие причиняют нам боль и поэтому заслуживают наказания.

Насилие всегда является результатом самообмана, когда мы убеждаем себя, как этот молодой человек, что причина нашей боли – в других и что эти другие заслуживают наказания.

Услышав слова, которые тяжело принять, мы вспоминаем о четырех возможностях:

1. Обвинить себя.

2. Обвинить других.

3. Ощутить собственные чувства и потребности.

4. Ощутить чувства и потребности других.

Однажды я увидел, что младший сын взял из комнаты сестры пятидесятицентовую монетку. «Брет, а ты спрашивал у сестры, можно ли тебе это взять?» – поинтересовался я. «Я у нее ничего не брал», – ответил он. Теперь у меня было четыре моих варианта. Я мог обвинить его во лжи, но это бы лишь навредило мне, потому что любое осуждение уменьшает шансы на удовлетворение наших потребностей. В тот момент было очень важно правильно сосредоточить свое внимание. Если бы я подумал, что он уважает меня недостаточно, чтобы сказать мне правду, то действовал бы в другом направлении. Но если бы я в тот момент посочувствовал ему или прямо выразил свои чувства и потребности, то сильно увеличил бы шансы на их удовлетворение.