Языковая структура

Что касается этих же самых статических модусов желания в союзных определяющих предложениях, то здесь они очень сильно конкурируют с наличными здесь союзами; и если когда они и употребляются, то только при таких союзах, с которыми они хотя бы отчасти совпадают по направленности своего действия. Другими словами, оптатив, выражающий желание, возможен здесь только при союзе eithe и ei gar, которые как раз выражают желание и употребляются в желательных предложениях. При этом характерно, что оптатив с такими союзами выражает исполнимое желание, а индикатив с an, как это мы уже видели выше, – неисполнимое желание, и выражают они, в сущности говоря, первый – протасис условного периода так называемой потенциальной формы, а второй – протасис условного периода ирреальной формы. Таким образом, модус, выражающий желание, собственно говоря, совсем не образует здесь придаточного предложения особого типа, а только в известном направлении детализирует уже известный нам условный период. Точно так же и другой статический модус желания, т.е. уступительный оптатив, тоже возможен только в таком типе предложения, с которым он совпадает по своей направленности действия, т.е. с предложениями и времени, и места, и образа действия, и причины, и условия. Впрочем, небольшое количество греческих текстов свидетельствует о том, что уступительный оптатив возможен и в предложениях времени, и в предложениях причины. Так, у Фукидида (II 43, 1) мы читаем: «Когда они и в предприятиях терпели неудачу (sphalein), они не считали позволительным лишать государство своей доблести». Приведенный здесь у нас в скобках оптатив формально стоит в предложении времени после союза «когда». Но, собственно говоря, здесь мыслится скорее уступительное предложение, так что оптатив здесь тоже уступительный. Упомянутый союз можно понимать и как условное «если». У Платона (Euthyphr. 9b) в предложении «Это, пожалуй, является немалым делом, хотя (epei) я и мог бы (echoimi an) тебе доказать это совсем ясно» формально мы имеем союз причины и, следовательно, предложение причины. Но перевод «так как» противоречил бы контексту, в котором Эвтифрон указывает на трудность доказательства в связи с обстановкой спора, хотя для него самого это доказательство и очень легко. Следовательно, употребленный здесь оптатив в предложении причины имеет уступительный оттенок. Но, как мы уже сказали, уступительный оптатив в предложениях времени и причины очень редок.

12. Обзор схем определяющих придаточных предложений динамического типа

Переходя к динамическим модусам, напомним здесь их состав. Динамические модусы – ингрессивный (побудительный, запретительный и колебательный) конъюнктив, а также и волюнтативный, и далее – финальный, итеративный и футуральный. Из них первые три – ингрессивный, волюнтативный и финальный – по установленной нами терминологии являются динамическими модусами желания (поскольку в них больше представлена динамика. Остальные же два мы называли динамическими модусами суждения.

Эмпирическое исследование показывает, что динамические модусы суждения, как и статические модусы суждения, тоже представлены более или менее во всех определяющих придаточных предложениях; динамические же модусы желания, опять-таки вместе со статическими модусами желания, представлены здесь весьма ограниченно. Это, однако, слишком общий принцип, детализация которого требует специального рассмотрения и отличается яркими особенностями.

Если остановиться на динамических модусах суждения, т.е. футуральном и итеративном, то, несмотря на всю обширность употребления их в переходных предложениях вообще, они почти совсем отпадают для предложений причины и следствия. Очень важно отдавать себе отчет в причине этого явления.

Это вовсе не есть какое-нибудь исключение, но оба эти конъюнктива противоречат предложениям причины и следствия чисто логически. А так как употребление модусов в определяющих предложениях, как гласит наш закон, зависит исключительно от смысла и от типа самих этих предложений, то указанная причина является вполне достаточной: футуральный и итеративный конъюнктив просто выходят за пределы самого смысла этих предложений.