Читаем Языковая структура полностью

С этой текучестью семантики придаточного предложения в ее влиянии на структуру всего сложного предложения мы уже встречались выше, в теории неполно-подчиненных предложений (§4, п. 4 и §5, п. 2). Сейчас можно об этом сказать несколько подробнее.

Текучесть этого типа относится к грамматической категории времени. Оказывается также и время придаточного предложения весьма текуче, несмотря на свою грамматическую зафиксированность, причем часто своеобразие нужного для автора времени разрывает формальную ткань сложного предложения и требует выражения себя уже в другой категории времени, не в той, которая требовалась бы правилом о consecutio temporum.

Если косвенный вопрос стоит после исторического времени, то отнюдь не всегда ставятся формально требуемые здесь coni. imperf. и plusquamperf. Стоит только пишущему или говорящему посмотреть на этот косвенный вопрос как на некоторое самостоятельное семантическое явление, выдвигаемое не столько субъектом главного предложения, сколько самим пишущим или говорящим, как уже возможен, а часто и прямо необходим coni. praes. или coni. perf. Если мы, отметив необходимость следования природе, в дальнейшем делаем на это ссылку, то мы можем сказать:

Quam natura imitanda sit, paulo ante dictum est –

«насколько нужно подражать природе, об этом сказано немного раньше».

Здесь тезис о подражании природе имеет для нас самостоятельное значение, и это значение не сегодняшнее и не вчерашнее, а постоянное. Поэтому временной сдвиг косвенного вопроса привел в данном случае и к новой конструкции сложного предложения, уже с нарушением правила о consecutio temporum.

В относительных придаточных предложениях эта текучесть кажется, наиболее заметна. Если действие относительного придаточного предложения в зависимости от исторического времени управляющего глагола относится к настоящему времени, то согласно общим правилам о consecutio temporum, оно ставится в imperfectum. Однако зачастую здесь можно ставить и praesens, если наличие данного действия в настоящее время достаточно интенсивно.

Jam tibi praecepta dedi ex quibus naturam imitandam esse percipi possis. –

«Я уже дал тебе наставления, из которых ты можешь понять, что необходимо подражать природе».

Вместо possis можно было бы поставить и posses, но тогда момент настоящего времени был бы ослаблен. Точно так же, если действие относительного придаточного предложения связано с прошедшим временем, то после исторического времени управляющего глагола при одновременности действий главного и придаточного предложений, согласно общим правилам, ставится imperfectum. Однако в этом же положении возможен и coni. perf., особенно после perfectum управляющего глагола. А для действия придаточного предложения, когда оно предшествует главному предложению, обычно требуется coni. plusquamperf. Однако если мы в данном случае употребим coni. perf., то мы нисколько не ошибемся. Нужно только, чтобы действие данного относительного придаточного предложения, несмотря на свое предшествие действию главного предложения, фиксировалось достаточно интенсивно и достаточно самостоятельно, так что исторический характер управляющего глагола уже как бы блекнул и переставал мешать непосредственной фиксации его автором в прошлом.

Приблизительно то же самое происходит и в предложениях причины. После исторического времени управляющего глагола по общему правилу ставится coni. imperf. для выражения одновременности действия с действием главного предложения. Однако действие предложения причины, начавшееся одновременно с действием главного предложения, может совершаться заметно долго, вплоть до настоящего времени. В зависимости от степени приближения к настоящему времени в предложениях причины ставится то coni. imeprf., то coni. praes. Безусловно употребляется coni. praes., если действие предложения причины началось позже действия главного предложения. Coni. perf. также тут вполне возможен – в тех случаях, когда действие причины фиксируется в качестве самостоятельного предмета изображения для пишущего или говорящего, с ослаблением его причинной зависимости. И это бывает не только при одновременности действия придаточного и главного предложений, но и в случае предшествия действия придаточного предложения действию главного, хотя по формальным правилам о consecutio temporum здесь нужно было бы ставить coni. plusquamperf.

Взяв каноническое предложение причины:

Cum naturam ducem semper sequeremur, nunquam aberrabamus –

«так как мы всегда следовали природе, то мы никогда не ошибались»,

Перейти на страницу:

Похожие книги

История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука