Языкознание: От Аристотеля до компьютерной лингвистики

Также социальными факторами может определяться как выбор тех или иных слов и грамматических форм в конкретном общении, так и построение всего диалогического или монологического высказывания. Для каждого носителя русского языка существен выбор в диалоге между местоимениями ты и Вы. А, например, в японском языке в сказуемом каждого предложения (а иногда и в других его членах) должно быть выражено социальное отношение говорящего к собеседнику и к лицам, о которых идет речь. Имеются две грамматические категории, в каждой из которых противопоставлены вежливые и простые (невежливые) формы. Одна из этих категорий передает отношение к собеседнику, другая — к субъекту или объекту действия, обозначенного данным глаголом. Например, в одном романе жена, спрашивая у мужа, который уезжает, когда он вернется, употребляет глагол каэру «возвращаться» в форме о-каэрини наримасу. Здесь вежливость к главе семьи выражена дважды: как к собеседнику (суффикс –имас-) и как к субъекту действия (вежливый префикс о- и вспомогательный глагол нару). Муж отвечает, используя тот же глагол в простой форме каэру, где нет ни той, ни другой вежливости (точнее, следовало бы говорить не о вежливости, а об этикете). Соответствующие значения могут выражаться не только в глаголе, но и в других частях речи. Выбор такой формы в зависимости от ситуации — весьма сложная проблема, которую постоянно приходится решать каждому японцу. Этот выбор определяется разными факторами — и собственно социальными (отношения «высший — низший»), и прагматическими. Поэтому изучение японских форм вежливости (этикета) находится на пересечении социолингвистики и прагматики. Это относится и к изучению форм такого рода в других языках, особенность японского языка лишь в их распространенности в сфере грамматики, чаще они распространены в лексике.

Социальные факторы значимы и при построении того или иного текста, и при ведении диалога. Обычно в диалоге один из участников бывает ведущим: он определяет выбор темы и переход от одной темы к другой, он задает вопросы, перебивает собеседника, а его собеседник подстраивается к нему. Роли определяются разными факторами, в том числе психологическими, но среди них могут быть социальные. В одном японском исследовании изучались диалоги среди студентов разного пола, скрыто записанные на магнитофон. Оказалось, что в каждой паре ведущим был мужчина, а роль женщины сводилась к ответам на вопросы и поддакиванию партнеру. Очевидно, что здесь сказывается традиционное низшее положение женщины в японском обществе. У нас или в США вряд ли подобное исследование дало бы такой же результат.

Наконец, следует учитывать и роль языка как мощного средства социального воздействия. Эти вопросы сейчас активно разрабатываются западными исследователями, опирающимися на идеи неоднократно здесь упоминавшейся книги Волошинова. Например, в книге английского социолингвиста Н. Ферклоу речь идет о социальном господстве правящего класса, достигаемом в том числе через дискурсное господство. В современном западном мире это господство менее явно, чем в традиционных обществах, но при уменьшении значения его внешних проявлений возрастает социальный контроль над сознанием людей. Особенно очевиден социальный характер дискурса в рекламе и средствах массовой информации, где адресату навязывается та или иная точка зрения на товар или оценку событий. В данной книге господствующий дискурс рассмотрен на примере речей бывшего премьер-министра Великобритании Маргарет Тэтчер. Отмечено, например, обилие категорических модальностей в ее речи, частые сочинительные связи между местоимениями 1-го лица и словами со значением народ, использование различных способов представления себя как якобы женщины из среднего класса. Активно изучается в разных странах (теперь и в России) язык рекламы и его использование в целях воздействия на потребителей. Практическое значение таких исследований, находящихся на пересечении прагматики и социолингвистики, очевидно.