Ибо мы слепы

С этими словами он начинает раздевать Джорджа, всё ускоряя темп и уже чуть ли не разрывает его футболку, пытаясь стащить её через голову мальчика. После чего абсолютно голого бросает на кровать и стаскивает с себя свои заляпанные трусы, после чего ложится на Джорджа. Мальчик чувствует тяжёлое дыхание мужчины, наполненное смрадом перегара. Тот что-то шепчет ему на ухо, но Джордж уже не слышит, буквально парализованный страхом. А в следующую секунду он чувствует ужасную боль.

Джордж не спал весь остаток ночи. От боли и унижения на его глазах, не высыхая, стояли слёзы.

Когда наступило утро, обозначаемое звеневшим из спальни матери будильником, Джордж не знал, что ему делать: оставаться лежать на кровати или же пойти к матери? И рассказать ли ей о том, что произошло ночью? Поверит ли она ему? К тому же, на кухне наверняка будет он… Что же ему делать?

За дверью заслышалась суета – сонный голос, перемежавшийся с взвизгами, его матери и глубокий довольный бас мужчины. Потом загремела посуда на кухне. Джордж, так и не решив, что же ему делать, продолжал лежать на своей кровати и, почти не моргая, смотреть на потолок с порядком обсыпавшейся штукатуркой. По идее, ему нужно собираться в школу. Но он не может заставить себя сдвинуться с места.

– Джо-о-рдж! – раздался тонкий крик его матери с кухни.

Мальчик не мог не подчиниться. Он сначала сел на кровати, вновь почувствовал сильную боль ниже спины, потом поднялся на трясущиеся слабые ноги.

– Я КОМУ КРИЧУ! – последовал ещё один немногословный клич матери.

Шатаясь, Джордж вышел из комнаты и направился в сторону кухни. Там уже сидел за столом тот самый мужчина, сделавший ему так больно этой ночью. Он беззаботно пил кофе, заедая его подносимыми матерью Джорджа бутербродами, при этом каждый раз, как она проходила мимо него, он хлёстко шлёпал её по заднице, что вызывало довольные смешки с её стороны и бросаемый полный желания взгляд в сторону мужчины в сочетании с быстро хлопающими ресницами. Джордж остановился по другую от мужчины сторону стола, опустив глаза в пол и густо покраснев. Его сердце гулко стучало в груди, полное волнения и страха. Внезапно, мужчина перегибается через стол и дружески хлопает его по плечу:

– Зайка моя, кажется, мальчик плохо себя чувствует. Наверное, ему не стоит идти сегодня в школу. Пусть полежит, отдохнёт, – с этими словами мужчина весело подмигивает Джорджу.

– А-а, правда? Хорошо, – даже не посмотрев в сторону своего сына, бросает через плечо мать. – Иди в свою комнату.

– Да ладно тебе, пусть позавтракает, сладуся ты моя, – мужчина поднимется со стула и прижимается к матери Джорджа, в тот же момент облапывая её руками и щипая за задницу.

– Билл! Ну ты хулиган… – игриво будто сопротивляется она, обхватив его руки своими руками, но даже не пытается оттолкнуть его от себя или же хотя бы отстраниться.

И Билл с чавкающим звуком оставляет ей синюшный засос на шее чуть выше ключицы.

А спустя месяц Билл Дохгоф официально стал отчимом Джорджа.

Часть 2. Торг

Любовь – она взаимной не бывает:

Младенец с луком метко не стреляет,

Лишь тень в плаще задумчиво играет

На струнах рвущихся пылающей души.

Натянет тетиву Амур беспечный,

Стрела то в цель, то мимо цели полетит -

И вот теряет голову Увечный:

Пробита грудь, и сломлен крепкий щит.

Теверовская Е.Г.

Глава 1

_{Понедельник. 8 ноября 2010 года}

Трое человек в полицейской форме сидели полукругом на высоких барных стульях за небольшим круглым столиком в пабе «Андрисон». Из динамиков играла заводная музыка, напоминающая необычную смесь кантри и попсы. Был вечер субботы, что означало даже для этого не слишком популярного заведения обильный наплыв клиентов. Собственно, из-за этого фактора, а также небольшого помещения паба, эти трое и сидели на барных стульях, а не развалившись в мягких креслах за большим деревянным столом. Ну и, разумеется, в связи с ошибкой одного из участников их компании – из-за этой самой ошибки до сих пор полыхал крайним раздражением сержант полиции Том Фолк. О чём не приминал повторять, а также бросать недовольные реплики в сторону ошибившегося:

– Всю жопу себе отдавил… а у тебя как там дела, а, Брэд? – пробурчал Том.

Брэд Гройс закатил глаза и что-то бросил в ответ, сильно напоминавшее аналог фразы «Как же ты меня достал», правда в более грубой форме. Несмотря на то, что Том был званием повыше, возраст с Брэдом у них был почти что одинаковый: тридцать пять стукнуло Тому прошлым месяцем, а тридцать четвёртый день рождения уже раздумывал как отпраздновать через неделю Брэд. И даже то, что он в самом деле забыл заказать столик днём, не способствовало зарождению чувства вины у Брэда.