Ибо прежнее прошло. Роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе

- Увы, мой друг, их можно объяснить не только разумом, на даже и инстинктами. Ведь вы же не откажете вашим лошадям в способности грустить без вас. Человеческие же чувства радость, грусть, одиночество, зависть - всего лишь немного более скрытые от анализа явления головного мозга. Современная психология популярно и доказательно разъяснит вам, что чувства наши - не что иное, как регуляторы поведения. Всегда, когда вам грустно, вы можете, покопавшись в себе, выяснить причину грусти, а, если не можете, это свидетельствует лишь о вашей невысокой способности к самоанализу. Так же, как физическая боль защищает вас от более серьезного повреждения организма, грусть напрямую, либо через цепочку ассоциаций, защищает вас от повторения чего-либо нежелательного для вас. Да вы ведь, наверное, должны были слышать об опытах Кеннона с адреналином. Чувства человеческие можно даже регулировать химически. Как же могут они свидетельствовать о выходе человека за пределы материального мира? Кстати, если мы вернемся, к упомянутой уже мотивированной потребности человека в бессмертии, нам очень несложно окажется объяснить и чувство радости, возникающее неизбежно у всякого искренне верующего человека. Только поймите меня правильно, Глеб - я ведь вовсе не стремлюсь расшатать - ни вашу веру, ни веру вообще. Я просто хотел бы, чтобы вера эта строилась на подлинно духовной основе, и чтобы Церковь, которая - я не сомневаюсь - когда-нибудь будет воссоздана на Руси, не повторяла бы своих ошибок, не пыталась бы вновь защищать миражи от нападок "безбожной" науки, не искала бы духа в материи.

- Да что же тогда, наконец?! - всплеснул Глеб руками. Что "свидетельствует о выходе человека за пределы материального мира"?

- А я думаю, Глеб, вы сами сможете ответить на это, улыбнувшись, сказал Гвоздев. - Отвлекитесь немного от темы нашего разговора и спросите себя - что такое для вас Христос. Попробуйте ответить в двух словах, имея в виду, что мы уже выяснили: доброта - это следствие, а не причина.

- Красота и Любовь, - ни секунды не задумавшись, ответил Глеб.

Гвоздев даже на ноги вскочил от восторга. Рассмеялся в полный голос.

- Красота и любовь, Глеб! Красота и любовь - конечно, они! Только они и твердят нам, каждому из нас каждый день, что мы дух!

Иван Сергеевич сел на место, а вслед за ним, не отрывая от него посветлевшего взгляда, рассмеялся уже Глеб.