Ибворк. Книга 2

Ладонь девушки резко опустилась на матрац рядом с Лори, отчего та подлетела в воздух и, смешно дернув лапками, брякнулась обратно на постель. Недовольно пискнув, мышка с наигранным достоинством поправила лапкой мех и сказала:

— Возьми себя в руки. Слезами горю не поможешь. Ты ничего не можешь изменить, так что смирись.

— И это говоришь мне ты? Та, которая всегда велела мне бороться? — спросила Лиз, вытирая слезы кулачком.

— Бороться — это одно, а слезы лить впустую — это другое.

— Я знаю, что изменить я ничего не могу. Только больно быть пассивным свидетелем всех этих событий.

— Честно говоря, я очень рада, что про тебя не вспоминают ни Грэкхэм, ни Зузу, ни Дайнер, а то эти ребята знают как минимум сотню способов разделаться с тобой.

— Уж лучше умереть, чем быть рабыней обстоятельств. Девушки хоть с радостью танцуют, а для меня это хуже смерти.

— У тебя нет выбора. Ты делаешь то, что тебе приказано.

— И это называется рабством.

Возможно, Лори нашла бы что ответить и на это, да только в этом момент дверь распахнулась, и в комнату влетел Джек.

Девушки оживились и поспешили поприветствовать сына Господина, согнувшись в почтительном поклоне. Элизабет вскочила и чуть ли не окаменела от неожиданности. Он бросился к любимой и сгреб её в охапку, покрывая её лицо поцелуями. Обхватив её лицо ладонями, он заглянул ей в глаза.

— Я не могу жить без тебя, — шептал он. — Это такое мучение жениться на той, которую ненавидишь всем сердцем! Как же мне плохо без тебя! Любимая, родная…

— О, Джек! У нас нет выбора, кроме как подчиниться воле твоего отца. Он жесток, но мы не можем повлиять на его решение!

— Лиз, я всю жизнь буду любить только тебя! Никто и никогда не заставит меня полюбить другую! Мое сердце всегда будет с тобой!

Девушки шептались и переглядывались. У многих на глазах блеснули слезы. Однако не долго длилось это свидание. Дверь вновь открылась и на пороге появилась грозная фигура Зузу. Он быстро прошел по комнате и остановился возле влюбленных. Джек обхватил Лиз, крепко прижав к себе, а девушка обвила его шею руками. Они понимали, что это их последняя возможность быть рядом. Колдун дернул молодого человека за плечо, отрывая от стана возлюбленной. Резким движением он отбросил Элизабет на кровать.

— Не смей так обращаться с Элизабет, — грозно крикнул Джек и бросился к любимой.

Однако Зузу крепко ухватил Джека за руку выше локтя и грозно зашипел:

— Ты что, с ума сошел? Ты прекрасно знаешь своего отца. Он, не задумываясь, убьет и тебя, и твою подружку. Так ты еще должен быть мне благодарен, что я спасаю вас от гнева Господина.

Джек на секунду замер и бросил горький взгляд на любимую.

— Если не хочешь неприятностей, то сейчас же следуй со мной. Если нам повезет, то Господин не узнает о твоих похождениях. Я не буду рассказывать ему об этом, чтобы не печалить накануне великого праздника.

Не дав даже попрощаться, Зузу практически выволок юношу в коридор и с грохотом захлопнул дверь. В комнате девушек воцарилось молчание. Слезы, душившие Элизабет, выплеснулись наружу и горькие рыдания сотрясли тело девушки.

* * *

Как и планировалось, бал открыли танцовщицы. Упругие девичьи тела грациозно кружились в ритме танца, блистая великолепными нарядами. Все приглашенные, разместившись в Центральном Торжественном Зале Норемэта, были в восторге от прекрасного танца. Все присутствующие неистово рукоплескали талантам танцовщиц.

Гости, по сложившейся традиции, сидели и стояли вдоль стен Зала. В конце Зала на возвышении стоял великолепный трон, весь инкрустированный дорогими каменьями. На троне величественно восседал Грэкхэм. По обе руки от него, на столь же великолепных тронах, сидели его сыновья с невестами. Дорогие наряды выгодно подчеркивали благородное происхождение молодых мужчин и красоту юных невест.

Девушки были облачены в великолепные атласные платья насыщенного бордового цвета. Струящиеся складки величественно ниспадали, скрывая изящные ножки невест, а тугие корсеты делали стройные девичьи тела еще более хрупкими.

Светлые волосы Тамрэты и каштановые Джуди, были уложены в затейливые высокие прически, увенчанные рубиновыми диадемами. Бледное личико Тамрэты и припухшие глаза красноречиво говорили о бессонной ночи в слезах.

Зато Джуди была на десятом небе от удовольствия. Её величественная осанка, горделивый взгляд, в котором сияла радость, безошибочно выявляли её безграничное счастье.

Мрачное лицо её жениха являло собой полную противоположность радостному лику Джуди. Молодой человек угрюмо сидел на троне, исподлобья взирая на приглашенных. В какой-то момент взгляд его оживился, наблюдая за танцовщицами, но затем нечеловеческие страдания исказили его красивое лицо, и взгляд потух, не выражая никаких чувств, кроме обреченности и горя.