Ice Flower (СИ)

— Хорошо, давайте по одному! — все больше заводился Моисеев. — Асенька Андреевна, расскажи дяде Грише, — фамильярно начал он, повернувшись к Асе, и продолжил, срываясь на крик, — какого черта ты делала вчера в кафе «Империя»?

— У меня было свидание, — осторожно сказала правду девушка.

— Да…? Ни с этим ли испанским мачо с букетом в зубах? — тыча ей в лицо фотокарточкой, орал Моисеев.

— Нет, — тихо ответила девушка, не поднимая взгляда от стола, — с Модестасом.

Моисеев застыл над ней с фотокарточкой в руках, а Гаранжин и Паулаускас подняли наконец головы и уставились на нее: первый смотрел с недоверием, а второй — с недоумением. Воспользовавшись замешательством начальников, Ася продолжила, предвосхищая следующие вопросы:

— Я попросила своего друга Диего, пресс-секретаря испанской сборной, чтобы он прикрыл нас, потому что знала, что вам не понравится наша с Модестасом встреча наедине.

— Я тебе скажу, что мне не нравится, — к председателю федерации баскетбола постепенно начало возвращаться самообладание, — что вы меня тут за дурака держите! Хочешь сказать, де Саль там просто случайно мимо проходил?

— Я не знаю, Григорий Митрофанович, — все также тихо произнесла Ася, — я с ним не знакома. Может он просто заходил пообедать…

Догадка вызвала очередной взрыв гнева Моисеева:

— Какая прелесть! Ты случайно не обратила внимания, были ли в меню омары? Говорят, де Саль просто обожает омаров. Тогда его присутствие в кафе легко объяснимо, — продолжал он метаться по комнате, осыпая Асю сарказмом и кидая во всех присутствующих бешеные взгляды. — Вы хоть понимаете, чем нам всем это грозит? Тайная встреча капитана сборной с представителем Евролиги! Хоть кто-то из вас понимает?!

Ася оглядела Гаранжина с Паулаускасом, которые видимо понимали и продолжали напряженно молчать, не осмеливаясь поднять глаза на начальство, и стол, усыпанный черно-белыми фотокарточками. Взяв несколько фотографий, и медленно перебирая их, Ася осторожно произнесла:

— Но ведь здесь нет снимка, на котором Модестас разговаривает с де Салем…

— И ты знаешь почему! — в бешенстве заорал на нее Моисеев, отчего все присутствующие вздрогнули, а Ася вообще зажмурилась от страха.

— Гриша, — Гаранжин дотронулся до локтя стоявшего рядом друга, пытаясь успокоить.

— Что, Володя, что? — бушевал Моисеев. — Ты знаешь, чем для нее вся эта история обернется? Максимум обратным билетом в Москву, а я партбилетом рискую! Про него вообще молчу, — добавил он уже тише, указывая головой на капитана.

— Гриш, но доказательств-то нет, — продолжил свои попытки Владимир Петрович.

— Как будто у нас без доказательств не сажают, — с обреченным вздохом тихо проговорил Григорий Митрофанович, глядя в окно и ослабляя галстук.

Воспользовавшись затишьем и задумчивостью начальника, Гаранжин жестом отпустил сросшихся со стульями молодых людей, надеясь наедине как-то успокоить друга.

Выйдя в коридор, Гречко поспешила в свою комнату. Ей хотелось принять душ, умыться, сделать что-нибудь, чтобы смыть с себя эти двадцать минут жизни. «Зачем я в это влезла, кто меня просил?!» — злилась на себя девушка.

— Ася, постой! — услышала она сзади. Литовец догнал ее возле выхода на лестницу. Взяв за руку, он притянул ее к себе и крепко обнял, прижимая ее голову к своей груди.

— Спасибо, Асенька. Спасибо тебе, — шептал Модестас, не выпуская ее из рук, и целуя в макушку, — ты меня спасла.

Ася медленно отстранилась из его объятий и подняла на капитана суровый взгляд:

— Ты планируешь побег?

Модестас молчал, отведя взгляд в сторону.

— Понятно, — грустно сказала девушка и пошла дальше по коридору, к своей комнате, оставив капитана наедине со своими планами.

***

В финальной игре Чемпионата с Югославией Гаранжин активно экспериментировал с составом игроков на площадке. Выпуская по очереди то Едешко в паре с Сашкой Беловым, то Алжана с Болошевым, то грузинский дуэт Коркия-Сако. Он пытался поймать ту самую комбинацию, дающую ему баскетбол, который виделся мужчине непобедимым. Оставленные на скамейке капитан и Белов злились на тренера, искренне не понимая его стратегии игры.

— Володя, посмотри на табло! Ты о чем думаешь? — бухтел над ухом Григорий Митрофанович. — Выпускай Белова, иначе беда!

Но Гаранжин, не глядя на друга, продолжал тасовать игроков на площадке, раздавая указания и делая пометки в своей тетрадке. Команда СССР вела в счете с минимальным преимуществом, и, когда за 10 минут до конца встречи молодой югославский форвард, забив красивый гол с дальней дистанции, сравнял счет, Гаранжин все-таки уступил напору председателя федерации:

— Белов, Паулаускас, пошли!

Ребята вылетели на площадку как ураган. Двигаясь почти синхронно, они, не глядя, передавали друг другу мяч, кожей ощущая и предвидя следующее движение партнера. Два очка, ещё одно, ещё два… Советская сборная снова вырвалась вперед благодаря уверенным действиям своих лучших игроков. Игра завершилась победой с преимуществом в пять очков, и счастливые игроки бросились поздравлять друг друга с первыми звуками финальной сирены.