Ида

Они вернулись обратно в кабинет. Додик и Алик пили кофе. Евсеич снова стал осматривать и сравнивать акции. Все было безупречно. Тот же микротекст, те же водяные знаки. Придраться было не к чему. Единственное, акция, которую дал ему Миллер, была более изношена, но и это понятно, ее чаще держали в руках.

Более серьёзных разговоров не заводили. Евсеич ушел первым, потом, раскланявшись, Додика и Алика покинул сам Миллер.

Евсеич полностью выполнил поручение Миллера на следующий день и к вечеру доложил.

— Акция настоящая. Её обследовал биржевой эксперт, я его хорошо знаю. У него сомнений нет. Спрашивал, где я ее приобрел. Мне, так же за неё сразу предложили пятнадцать рублей. Так что сделка хорошая, если по десяти рублей берете за акцию.

Во вторник Миллер весь день был в бегах. В банке он получил сорок четыре тысячи своих денег. Под свое слово и под свою квартиру ему там же выдали еще пятнадцать тысяч кредита под пять процентов годовых. Оставалось добыть еще пятнадцать тысяч рублей. Теперь он бегал по друзьям и знакомым с высунутым языком. Извивался как уж на сковороде. Достал десять тысяч. Друзья оказались гадами и содрали с него по шесть процентов годовых. Но больше всего его удивили соплеменники немцы. В Люстдорфе, уже ночью, они с него содрали десять процентов, но недостающие пять тысяч он достал. Семьдесят тысяч лежали у него на кровати, и он их пересчитал несколько раз. Проснулся с головной болью в двенадцать часов дня. Евсеич уже его ожидал. Оделся и отправился в тот же ресторан, где его ждал Додик и Алик. Они дружно завтракали вдвоем. Миллер, только кофе выпил.

— Я готов к сделке, сказал он с последним глотком кофе. Вот деньги. Вы их считаете, а Евсеич пересчитает акции.

Все произошло довольно быстро. И деньги посчитали, и Евсеич убедился, что акций семь тысяч и это те бумаги, которые он видел накануне. Отпечаток Мониного слюнявого пальца был пятым по счету в четвертом пакете акций и свои подписи Евсеич нашел на месте. Евсеич получил свои сто рублей за работу. Тут Миллер не поскупился. Алик, который Левенгук получил семьдесят тысяч. Господин Протасов, который Додик, получил четыре тысячи комиссионных, а Миллер, который и есть Миллер, получил свои акции. Сделка прошла успешно и все разъехались довольными. Единственное, что не видел Миллер, так это когда Додик забрал у Алика свои семьдесят тысяч рублей, отдав Алику ему причитающиеся четыре тысячи. В конце года Миллер пошел получать свои дивиденды, заодно и продать свои акции по пятнадцати рублей за акцию, ему чуть это не удалось сделать. Акции прошли, но почти прошли, так будет понятней. Поначалу все шло прекрасно, но в реестре акций «Новой пароходной компании» не оказалось акций с такими номерами, еще дальше, эксперты определили подделку, затратив для этого неделю. Миллера привезли в полицейский участок, уже с сердечным приступом. Миллера объявили мошенником. Главным и единственным свидетелем по этому делу проходил старик Евсеич. Его авторитет и спас Миллера от тюрьмы.

Миллера уволили с работы, он долго пил горькую, потом долго лечился. Потом, опять судебные разбирательства от кредиторов. Банк забрал родительский дом, но остался в минусе, другие кредиторы ни чего не получили. Миллера объявили банкротом и посадили на один год в тюрьму. Друзья от него отвернулись, а немцы прокляли. Виноградник и фрау ушли по другим адресам и владельцам.

Те пять тысяч в золотых червонца, что оставил Миллер себе на чёрный день, уберегли его от дальнейшего падения. Когда улеглись страсти, Миллер открыл сначала свою лавку, потом открыл и свой магазин.

Алик уехал в свою провинцию, Додик в Умань. Как и настаивал его дядя, он женился и стал добропорядочным буржуа. В тысяча девятьсот шестнадцатом году Додик вовремя понял, что призрак коммунизма это не шутки и эмигрировал в Соединённые Североамериканские Штаты.

22. Покупка скрипки.

Миллер только, только открыл свой магазинчик, когда в нем появились Жора и Брамс. Появление двух этих особ не сулило ни чего хорошего. Но Миллер почти ошибся. Жора сразу взял быка за рога.

— Послушай Миллер сюда. Говорят, у тебя есть скрипка на продажу. Покаж её Брамсу. Пусть заценит товар.

Миллер был удивлен. Он и не скрывал это.

— Зачем вам скрипка? Брамс прекрасно играет на своей гармошке и не по карману вам эта вещь.

Жора стал нервничать.

— Миллер, не пей кровь. Покажи скрипку и перестань нам морочить голову. Я в хорошем настроении сейчас нахожусь, но если ты будешь продолжать эти выкрутасы, я вмиг разломаю твою халабуду к чертовой матери.

Это подействовало на Миллера. Он зашел в другую комнату и принес скрипку в старом потертом футляре. Брамс взял инструмент в руки и сразу понял, это вещь и вещь очень дорогая, но как серьёзный эксперт он продолжал рассматривать скрипку, предоставив торг для Жоры.

— Миллер, сколько ты хочешь за неё? Только хорошо подумай, прежде чем назвать цену.

И Миллер задумался.

— Я хочу за неё пятьсот рублей.

У Жоры на лице появилась гримаса, опять-таки, ни чего хорошего не сулившая Миллеру, и, видя это, он тут же продолжил.