Ида

С уходом Салыка, ополчение Молдаванки слегка поредело. Через два дня и электричество кончилось. Трамвай Жоры встал. Ночью, под командованием Жоры Лома ополчение Михайловской улицы отправилось на передовую, там они решили оставаться до самого конца. Все уже понимали, Одессу сдадут румынам, но вслух об этом ни кто не говорил. Во время защиты Одессы на одесском инструментальном заводе наладили выпуск одесского танка. Танком это было назвать трудно. Трактор, обшитый железом. Экипаж, один тракторист, он же и пулеметчик, вот и все его вооружение. Танк издавал такой гул, что со стороны можно было подумать, что на неприятеля движется целый танковый полк, и одесситы это сооружение нежно прозвали «На Испуг». Танков серии НИ выпустили совсем немного, а последний танк вышел из ворот завода, как раз в эту ночь. Доехать он смог, только до Балковской улицы. Дальше он пыхтел, ревел, но не двигался. Вот тут на него и наткнулись Жора Лом и Полугрек. Они его толкали, и танк ехал, они отдыхали, и танк как добрая лошадь ожидал своих хозяев. Как раз на рассвете ополчение с танком добрались до передовой. Это был семьдесят второй день обороны Одессы. Больших командиров на передовой уже не было, а на малых командиров уже и Жора не обращал внимания. Теперь он командовал своей бригадой.

— Слушайте сюда ребята. Немцев тут нет, тут одни румыны. Ребятам с Пересыпи не повезло, вон там, таки немцы есть. Значит так, я с Борей Полугреком будем толкать эту колымагу вперед, а что бы она ни остановилась, на подхвате будут Брамс и Рыжий Грек. Всем остальным заховаться вон за ту посадку и тихонечко двигаться вдоль неё, но не назад, а вперед. Как только мы дойдем вон до тех румынских окопов, все сразу туда. Перебьём румын, а потом будем думать, чего дальше делать.

Все так и получилось. Танк с грохотом пошел вперед. Ура ни кто не кричал. Матросы, увидев эту атаку, также кинулись вперед на румын. Через пять минут первая румынская траншея была взята. Несколько человек из Жориного ополчения погибло, но румын перебито было множество. Пленных не брали, девать их было уже не куда. Не было ни трамвая, ни комендатуры. Румыны готовились завтракать, позавтракало одесское ополчение. К обеду начался артобстрел и Жора приказал отступить на свои позиции. Вечер прошел спокойно. Ночью ушли оставшиеся военные. Семидесяти трех дневная защита Одессы завершилась. Одесское ополчение осталось на позициях. Сколько их там было, одному Богу известно. Естественно, некоторые ушли домой, но ни кто их не осуждал. Каждый отвечает сам за себя. Свою бригаду Жора ночью собрал возле себя.

— Что я вам скажу ребята. Завтра дадим последний бой на рассвете. Как говорит Брамс, генеральное сражение. Тактика обычная, толкаем танк до окопов, бьём румын и по домам. Я вас очень прошу, до Бухареста их гнать не надо. Я с Борей туда не до толкаю танк, а эта колымага, сволочь, сама ехать не хочет, водила, говорит, какой-то шестеренки не хватает, ну и хрен с ней. А тебе Брамс особое задание. Ты потемну вон на тот холм заберись, ты же у нас один стрелять умеешь. Я тебя очень прошу, пульни в румынского офицера, попади обязательно. Они наш танк уже больше не боятся. Без офицера румыны собьются в стадо баранов. Как они там говорят, бербек на барана. Так вот, мы этих бербеков и перебьем. Всё, всем отдыхать.

Ополчение разошлось по своим местам. Все понимали, завтра им достанется, но ни кто больше не покинул своих позиций.

25. Рыжий Грек.

Рыжий Грек лежал в окопе на спине и курил сигарету. К нему подсел Брамс.

— О чем задумался Грек? Свою Настюху вспоминаешь, жаль, её нет больше с нами. Как бы она порадовалась за тебя. Лихой воин.