Ида

Ида, похожая на приведение, плыла по кабинету к людям, когда-то знавшим ее. Бледная кожа и пустой взгляд утративших яркость глаз мог принадлежать только гостю из потустороннего мира, а белое свадебное платье еще более усиливало аналогию. Она и вправду была подобна призраку исчезнувшей невесты, который явился за отмщением.

Малиса, только что заходившаяся в крике полном ненависти, отпрянула и закрыла лицо ладонями, будто надеялась спрятаться.

— Ласточка, — голос Андела отдал хрипотцой. Он прижал ладонь к груди, где в бешеном беге заходилось сердце. — Это и вправду ты? Ида…

Она остановилась и посмотрела на бывшего жениха. Если девушка что-то и думала в этот момент, то это никак не отразилось ни на ее лице, ни в глазах. Там царило равнодушие.

— Почему она молчит? Почему ничего не скажет? — комкая в кулаке ткань рубашки на груди, спросил Лиран. Лицо его было искажено, и это еще более подчеркнуло почтенный возраст Андела.

— Ида во власти вашего колдуна, — ответил Иллис с нескрываемой злостью.

Губы девушки вдруг тронула тень улыбки, и она произнесла:

— Огонечек.

— Узнала, — выдохнул Лиран. — Ты узнала меня, Ласточка…

И Малиса взвилась с дивана. Она метнулась между мужем и соперницей, сжала кулаки и потрясла ими над головой:

— Прочь! Пошла прочь, гадина! Он мой, слышишь? Он мой! Не ты, а я вышла за него замуж! Не ты, а я родила ему детей! Это я сделала его счастливым, я! Не ты, полудохлая дрянь, а я! Я!

— Малиса! — выкрикнул Андел. — Прекрати!

Ида медленно склонила голову к плечу. И хоть взгляд ее не отразил ничего, но казалось, что девушка изучает женщину, стоявшую перед ней, как нечто занятное и доселе невиданное. Малиса отступила на шаг под этим взглядом и обняла себя за плечи.

— Ну что ты смотришь на меня, Литти? — всё еще храбрясь, вопросила госпожа Лиран. — Ты сама во всем виновата. Не надо было вставать между мной и моим любимым. Я забрала свое, слышишь, свое! Он был моим, пока ты не вскружила ему голову! Я же просила тебя отступиться, умоляла оставить мне Андела, но ты не послушала, не пожелала понять, как мне больно. А мне было так больно!

— Ваша боль стоила ей жизни, — сцедил сквозь зубы Иллис.

— Она заслужила! — истерично выкрикнула Малиса. — Заслужила!

Но отчего-то казалось, что в этих обвинениях было больше страха, чем негодования и ненависти. Малиса боялась, и как загнанный в угол зверь, пыталась укусить первой.

— Довольно! — рявкнул Андел. — Хватит, — повторил он спокойней. — Вернись на диван, ты уже успела наговорить немало, не добавляй в огонь еще больше масла, он и без того уже полыхает.

— Но… милый, — женщина растеряно моргнула, однако в этот раз выполнить указание мужа не спешила. Она поджала губы, буравя его взглядом, а после воскликнула: — Я твоя жена!

— Я это помню, — ответил ей Лиран.

— Тогда смотри на меня! Зачем ты всё время глядишь на нее? Я — твоя жизнь, не она!

Андел вдруг схватил ее за плечи и встряхнул так, что у Малисы клацнули зубы, а после заорал ей в лицо:

— Ты украла у меня ту жизнь, которую я хотел прожить! Ты отняла у меня любовь и веру в счастье! Ты украла у меня мечту!

— Украла мечту?! — со слезами в голосе воскликнула Малиса. — А не я ли ее тебе подарила? Где бы и кем ты был, Андел Лиран, если бы не я и мои родственники?! Я дала тебе всё, что у тебя есть, я! Все дела веду я, зарабатываю тоже я! Я всю жизнь из кожи вон лезла, чтобы ты имел всё, о чем мечтал. Вместо нашей первой жалкой квартиры у нас теперь большой дом с прислугой. Ты не знаешь нужды, одет всегда так, что иной аристократ позавидует. Все твои желания я исполняю раньше, чем ты о них подумаешь. А еще я родила тебе четырех детей, и посмей сказать, что ты несчастлив!

— Я несчастлив, — глядя ей в глаза, произнес супруг. — И никогда не был с тобой счастлив.

Женщина, замершая с приоткрытым ртом, когда он начал говорить, судорожно вздохнула. Она повернула голову и посмотрела на двух других мужчин, находившихся в кабинете, словно ища у них поддержки, но не нашла. Иллис наблюдал за семейным скандалом и не думал его прерывать или снова вмешиваться. Время продолжало бежать, а юноша продолжал жить в собственном теле. Да и ощущал он некое удовлетворение, слушая эти взаимные обвинения.

А Эдивар Патир, кажется, даже получал удовольствие от происходящего. Должно быть, фальшь, царившая в этом доме, давно набила ему оскомину. А может, попросту не любил ни своего начальника, ни его жену, которая помогла колдуну проложить дорогу к вожделенной цели. В любом случае, он тоже не спешил прервать Лиранов, отвлекавших его от воплощения задуманного.