Идальго

То, что яхта уже стояла в эллинге, мне задачу немного все же упростило: я в ручном режиме поднял все паруса чтобы они просохли, выкинул в корзины все хранящиеся в холодильниках продукты и приказал мужикам их куда-нибудь убрать и поскорее сожрать, отключил все сервисные системы кроме системы управления электропитанием от внешнего источника, заблокировал двери в рубку, вздохнул поглубже — и помчался на вокзал. С собой я захватил вообще все лекарства из судовой аптечки — и, собственно, всё. А уже садясь в поезд внезапно подумал о том, что некоторые вещи нужно было пораньше «придумывать»: при том, что обычные поезда между столицами шли около шестнадцати часов, а два курьерских вообще за двенадцать этот путь пролетали, новости из города в город доходили хорошо если через сутки, а из Подольска в Петербург — уже почти через двое. Хотя, по словам Александра Христофоровича, уже и до Подольска железная дорога успела дотянуться…

Мне повезло в том плане, что ехал я как раз на «экспрессе» — но времени подумать о том, что я еще «забыл» внедрить, мне хватило. Это же нужно быть полным идиотом, чтобы при наличии электричества уже в промышленных масштабах забыть про хотя бы телеграф! Но это потом, сейчас для меня важнее было побыстрее в Подольск добраться. Глупо звучит, но я очень хорошо помнил, как мама говорила, что ей меня рожать легко было потому что отец сидел в приемной роддома и она об этом знала…

Ну что, приехал я в Подольск вовремя. То есть даже с большим запасом по времени: Маша сказала, что ей до родов (по словам врачей) еще пара недель осталась. И я эти две недели (на самом деле, как оказалось, десять дней) больше ни о чем и не думал: гулял с женой по небольшому парку, разбитому неподалеку от нашего нового дома (причем в парке были посажены сразу довольно большие липы и он казался «довольно старым»), разговаривал с ней о всяком разном. И попутно занимался «обустройством быта», вспоминая о вещах, остро необходимых при наличии в доме младенца. А получить эти вещи в «материальном воплощении» мне сильно помогало наличие строящегося паровозного завода, который еще даже не достроили — но на котором парочка механических цехов уже заработала (на них изготавливались разная нужная для основного производства оснастка). Так у меня появилась удобная деревянная детская кроватка, прогулочная коляска (на этот раз — металлическая), образовался запас стеклянных бутылочек с латексными сосками. Ну и, конечно же, появились одеяльца, пеленки, распашонки, прочее все, младенцу необходимое. А электрическое освещение в доме и изначально было поставлено.

Так что когда двенадцатого апреля на свет появился Евгений Александрович, у меня уже все для его встречи было подготовлено. То есть я считал, что все возможное подготовлено и сам настроился на то, что буду жене всячески помогать — но почему-то до начала мая я пребывал в каком-то счастливом обалдении и вообще ничего в доме делать не мог толком. Хорошо еще, что Маша с помощью тещи сама тщательно все подготовила и даже набрала приличную команду помощниц, которая (под руководством все той же тещи) обеспечивала нормальную жизнь…

Все закончилось тем, что теща меня просто «выгнала из дому» заниматься делами уже отнюдь не домашними: все же государь император мне Подольск «подарил» не для того, чтобы я тут наслаждался тихим семейным счастьем. То есть не только для этого — и я начала мая я продолжил обучать русских офицеров всяким нужным штукам. Это было несложно, так как в Подольске была Бенкендорфом открыто «Высшее железнодорожное училище», в котором уже обучались разным вещам человек тридцать, и училище это располагалось в десяти минутах пешком от моего дома.

А еще я немножко мотался по окрестным деревням, наблюдая за посевной. Прямо скажу: мужики в основной массе были сильно недовольны тем, как их теперь работать заставляли — но их вообще-то никто и не спрашивал. Тем более что поля распахали тракторами, засеяли сеялками — а их заставляли в эти поля возить разные удобрения. Именно что разные, хотя пока основным удобрением был все же навоз. Но кроме навоза в полях насыпали прилично добытых в карьере возле села Воскресенское фосфоритов, так что я надеялся на то, что урожай получится не самым унылым. А еще я надеялся, что подсолнечное масло теперь будет не редким деликатесом: пока его возили в очень небольших количествах откуда-то из-под Воронежа и стоило оно чуть ли не больше оливкового. А если все получится, что стоить оно будет столько, что в самой захудалой деревушке его покупать смогут, там более что прошлым летом я проверил (правда, в «совершенно лабораторных условиях и масштабах») выжимание всего масла их семечек. Ну а что, бензин пока особым спросом не пользовался. А его получалось на керосиновых заводах довольно много…