Идальго

— Нет, это моя яхта так называется, если на русский перевести. Да, я русский князь, но еще раньше я стал графом испанским и ее бывших колоний, почетным гражданином двух республик на месте сих колоний возникших, а яхта моя по сию пору входит в состав уругвайского флота. А когда англичане приплыли Уругвай завоевывать, то моим святым долгом было защитить Уругвай от подлого нападения. Ну я и защитил…

— С помощью яхты? Да, она довольно велика, но против корабля линейного…

— Против всего британского флота, и всего лишь с одной-единственной пушкой. Вы, генерал, о пушках и ружьях мнения невысокого, но нынче времена меняются весьма быстро и современная пушка на море флот неприятельский успеет потопить быстрее, чем он на расстояние выстрела из своих орудий подойти сможет. А на земле… Саблями махать конечно, хорошо — но я один не подпушу к себе на расстояние ближе трех-пяти саженей отделение кавалерийское, а если мы вдвоем с Машей рядом встанем, то, пожалуй, мы и взвод уничтожим до того, как они до нас доскакать смогут. Вот больше мы вдвоем с женой моей вряд ли осилим, однако отделение солдат обученных, на с карабинами новейшими, и эскадрон поголовно в землю положит, потерь не понеся.

— Да что вы говорите? — притворно изумился Александр Иванович.

— Говорит можно всякое. Маша, любовь моя, ты сейчас временем располагаешь? Думаю, если ты можешь полчаса дорогому гостю уделить…

— В тир сводить его хочешь? Я с удовольствием, до обеда еще больше часа осталось…

У меня пистолет был калибром в десять миллиметров, для жены я перед отъездом в Уругвай изготовил игрушку поменьше, калибром в семь миллиметров (зато с обоймой на восемнадцать патронов) и научил ее стрелять: ну особо я все же доверял охране, которую Бенкендорф дал. Зря не доверял: если какие-то бандиты по дороге и попадались, то одного вида могучих охранников хватало, чтобы они тишком крылись с глаз долой. Но жене стрелять (хотя бы и по мишеням) почему-то сильно понравилось, она все прошлое лето стрельбой развлекалась — а теперь, когда беременность ей уже не могла помешать снова подобным образом развлекаться, она с радостью пошла со мной в «тир». То есть этот тир она для себя обустроить и приказала — и мы показали генералу Чернышёву, как выглядит мать неведомого Кузьмы, встретившего врагов любимого сына.

Правда самой Маше пострелять вволю не удалось, она лишь повалила и изрешетила выставленные специально «под ее пистолет» на расстоянии в двадцать пять метров мишени, да и то после того, как я «уничтожил» свои мишени, поставленные уже на пятьдесят шагов. Хорошие такие мишени: выструганные из липовых бревен чучела на манер урфинджюсовских дуболомов. Однако медные пульки даже на таком расстоянии подобные мишени просто валили на землю при попадании в любую ее часть. Кроме прибитых к бревнам «рук» и «ног» — их тяжелая пуля просто отрывала.

— Вот, Александр Иванович, а карабины, которые я пока только для личной охраны выделать успел, то же самое творят уже на пятьсот шагов, а за сто — коня на скаку остановят и за землю его повалят. А теперь представьте, что может сделать пушка калибром в вершок и стреляющая со скоростью такого пистолета снарядами в фунт с четвертью. То есть вы все равно себе представить такого не можете, потому что снаряд еще и взрывается, причем проделывая при этом в корпусе, скажем, вражеского судна дыру в два аршина. Ну а я просто такими снарядами стрелял прямо в крюйт-камеры британских кораблей…

— Да уж… впечатляет. А во что оружие подобное встанет?

— Сразу не отвечу, считать нужно. А вот патроны к пистолетам… один выстрел — две копейки серебром. К карабину подороже будет, уже копейки в три. Если желаете, можем сегодня после обеда посидеть, подсчитать все затраты — но лично я убежден в одном: с таким оружием и армия России нужна будет раза в два меньше, и любой враг повержен будет еще до того, как поймет, какую ошибку он совершил, на державу нашу пасть открыв.

— Да-да, конечно, посчитаем…

Чернышёв из Подольска уехал только через неделю, пообещав «своей властью» передать мне на строительство двух новых заводов два миллиона рублей из бюджета военного министерства. И отправив мне их войск Московского гарнизона две пехотных полка «на строительные нужды». Тоже неплохо, особенно учитывая, что все солдаты и офицеры остались на армейском довольствии, так что новые стройки мне вообще ничего не стоили. То есть сами здания ничего не стоили, а вот со станками для них было конечно, посложнее. Но опять же не так сложно, как казалось поначалу: пока солдаты копали и таскали, офицеры в подавляющем большинстве ринулись осваивать науки. Вероятно, им «старожилы» железнодорожного училища в деталях рассказали о перспективах, которые открываются перед грамотным офицером, знающим хотя бы азы инженерной науки. А в именно московском гарнизоне офицеры практически все были «из глухой провинции», мечтающие о том, чтобы как-то «выбиться в люди»…