Идеал воспитания дворянства в Европе, XVII–XIX века

Общим местом в историографии является утверждение, что Терезианум был питомником лояльных династии кадров. Оно справедливо с одной оговоркой: туда попадали сыновья отцов, уже доказавших свою преданность правящей династии. Примечательно, что в 1755 году особым декретом императрицы в некоторые католические дворянские школы было дозволено принимать сыновей протестантов. Ученые видели в этом и форму мягкой рекатолизации, и желание за счет такого увеличения числа платных воспитанников поправить финансовое положение учебных заведений, имевших колоссальные долги перед казной[802]. Однако в Терезианум не было зачислено ни одного дворянина-протестанта из Трансильвании: все воспитанники из этого региона были католиками или потомками вернувшихся в лоно католицизма протестантов. Желание воспитать единую элиту сложносоставной Австрийской монархии встречало благоприятный отклик. Особой известностью пользуется трактат профессора Зоненфельса О любви к отечеству[803], торжественно представленный на публичном экзамене по политико-камеральным наукам 15 августа 1771 года молодым венгерским графом Анталом Аппони (1751–1815)(кстати, будущим основателем богатой библиотеки). Менее известны строки из стихотворения упомянутого выше Й. Ретцера (1754–1824): «Быть подданным такого государя, как Иосиф, / Вот счастье, которое выше свободы»[804].

Образовательный идеал

Итак, Терезианский коллегиум типологически восходил к рыцарским академиям Германии и Франции XVII века[805], но, будучи создан много позже, когда эта форма учебного заведения в Западной Европе постепенно превращалась в анахронизм, позаимствовал многие содержательные компоненты учебных планов у современных университетов. Модель привилегированной школы второй половины XVIII века, призванная удовлетворить потребности и запросы элит в Австрийской монархии, появилась в результате соперничества иезуитов и венского двора, имевших разные, часто противоположные представления о целях и задачах дворянского образования.

Образовательный идеал, разработанный и опробованный в Терезиануме, включал в себя учебную, воспитательную и социальную компоненту. Иными словами, руководство коллегиума (сначала иезуиты, после 1773 года – пиаристы) и покровительствовавший школе венский двор в диалоге и спорах искали ответы на вопросы: чему, зачем и кого обучать в стенах привилегированной школы.

Учебная компонента понималась в Обществе Иисуса[806] как передача знаний в точном следовании учебному плану «Ratio atque institutio studiorum societatis Jesu» (1599). Его главной целью было религиозно-нравственное воспитание католического юношества. В ходе трехгодичного обучения в классе грамматики и годичного пребывания в классе синтаксиса воспитанники учились в совершенстве говорить и писать на латыни, упражнялись в переводах. Два года в цикле humaniora (классы поэзии и риторики) ученики сочиняли изящные латинские письма, слагали стихи по лучшим античным образцам. «Ratio studiorum» дополнялось разработанным в 1735 году специально для Австрийской провинции методическим руководством, известным как «Typus» (1735). В нем давались детальное описание учебного процесса и рекомендации для преподавателей[807]. Воспитанники учились в совершенстве говорить и писать на латыни, упражнялись в переводах, сочиняли изящные латинские письма, слагали стихи по античным образцам. На все вместе взятые «вспомогательные» дисциплины – арифметику, историю, географию – отводилось ничтожно мало времени. В коллегиумах, позволявших себе философскую ступень, слушателям читали логику, физику и метафизику; юриспруденция преподавалась далеко не везде и обычно в объеме канонического права. Дворянские упражнения (верховая езда, танцы, фехтование) считались «светскими забавами».

Мария Терезия и ее ближайшее окружение, напротив, придавали особое значение насыщению учебной компоненты дисциплинами, которым не нашлось места в Ratio studiorum, – отраслям права, естественным, политико-камеральным и военно-инженерным наукам, широкому использованию в обучении немецкого языка, овладению иностранными языками[808]. В результате сотрудничества-соперничества двора и иезуитов родилась модель, к которой не применимо ни одно из обвинений, традиционно выдвигавшихся оппонентами Общества Иисуса.

Если в подавляющем большинстве иезуитских гимназий преподавание доверялось молодым, малоопытным членам ордена, которые к тому же редко подолгу задерживались на одном месте, то в коллегиуме трудились лучшие педагогические силы иезуитов и авторитетные приглашенные профессора. Хотя орден постоянно упрекали в нежелании выходить за рамки, предписанные Ratio studiorum, именно Терезианум стал учебным заведением, где, согласно учебному плану 1764 года, набор дисциплин по разнообразию и глубине изучения мог сравниться с университетами.