Идеализм-2005

— Ребята, помогите для баррикады бревна притащить, — обратился к нам дядька лет сорока, в байковой рубашке в крупную клетку и потертых джинсах с дырками на коленях. — Вон с того участка, соседнего.

— Мы с радостью, давайте…

— Вы сами-то местные? Бутовские? — уточнил дядька, пока мы шли.

— Нет, мы нацболы, НБП. Слышали, может быть?

— Слышал, конечно. А сюда драться приехали?

— Ну как вам сказать. Если коротко, то да, — ответил Лазарь.

— Все правильно! Только так с ними можно. С Лужковым и со всеми остальными. Только драться. По-другому нельзя.

— И мы так думаем. Революцию нужно делать. Всех их скинуть нахрен.

— Революция… Революция — дело непростое.

— непростое, конечно. У нас сейчас больше десятка товарищей по тюрьмам и лагерям сидят. Но все равно мы дело свое делаем. Верим в него.

— Да, правильно это все. Но таких мало, как вы.

Замолчали. Ухватились поудобнее за первое бревно, понесли.

— Мало сейчас, — произнес задумчиво Лазарь, — но дальше будет много.

Дальше работали без раговоров.

— Молодцы вы, — сказал мужик, когда новые укрепления были готовы, — удачи вам желаю.

— Спасибо. И сегодня удачи всем нам.

— Будет удача!

День наминался совершенно необычно для России. Такого, как в Южном Бутово, я никогда не видел на коммунистических митингах. Здесь люди знали о предстоящей драке с мусорами, ждали этой драки. Мы видели решительность и ожесточение, ими заряжались присутствующие. Из запуганных, забитых москвичей люди превращались в бойцов. Меня даже какая-то эйфория охватила. Теперь-то мы им покажем!

Кто-то из местных повесил на стену дома портрет Путина. Сразу поднялась волна возмущения:

— Замен эта херня тут нужна!

— ОМОН, суды, Лужков — все же под ним!

— Убрать нахуй!

— К чертям собачьим!

Народный суд был скор. Президент на картинке упал под ноги собравшихся.

Подошел лидер Авангарда красной молодежи Сергей Удальцов с десятком леваков. Подъехали автомобили нескольких телеканалов. Солнце светило жарче, день входил в колею.

Враги появились в десять утра.

— Леха, смотри, — Лаша Мурманская дернула меня за руку.

— Ага, вижу.

Прямо по пустырю с другой стороны грунтовой дороги силы государства шли на закрытые баррикадой ворота.

— Двумя колоннами почему-то идут, — сказал я Даше, — слева ОМОН. А те, что справа — спецназ ФСИН. Те, что клетки с нашими декабристами охраняли.

— Ага, и Второй Бункер они же штурмовали, — ответила нацболка.

— Да, они самые. Подготовились, суки, основательно. Вон, смотри, там за этими ебанатами ФСБшники стоят. Чечена только пока не видно.

— В мусарню потом приедет, — Даша засмеялась.

— Пора флаги расчехлять, как думаешь?

— Да пора бы.

— Нацболы, разворачиваем флаги!

Черные и красные полотнища с серпом и молотом в белом круге поднялись вверх на деревянных древках, заиграли на ветру.

АКМовцы Удальцовы тоже достали флаги.

Толпа народа встала вплотную к воротам. Теперь, когда все кучковались, можно было оценить численность южнобутовских бунтарей. Драться с мусорами собрались человек сто-сто пятьдесят.

Колонна ОМОНа приблизилась.

— Строимся, нацболы!

Мы сцепились руками. Остальной народ последовал примеру. Люди встали в несколько цепей.

Элитные мусора прыгнули с разбегу ногами на железную решетку. Это, конечно же, не помогло. Тогда они начали рвать решетку на себя. Народ не растерялся. ОМОНовцев хреначили древками флагов по рукам, в них летели деревяшки, комья земли. О шлемы ударились несколько брошенных камней: тук, тук, тук. Звук восстания.

Враги отхлынули, прикрывая головы.

В это время спецназ ФСИН совершил быстрый обходной маневр. Два десятка амбалов в шлемах и бронежилетах с разбегу бросились на менее укрепленную часть забора. Несмотря на подпорки, изгородь с громким треском рухнула.

Спецназовцы с дубинками побежали на нас с тыла и фланга. Цели сразу распались, народ бросился врассыпную. Несколько остались лежать на земле. На людях скакали дородные ФСИНовцы.

Нацболов, которые пытались отступать организованно, толпа смела. Я упал. Через долю секунду поднялся. Прямо передо мной были два ФСИНовца, один схватил за руку. За другую меня держал кто-то из наших. Началось перетягивание. Минюстовскому мусору об голову ударилась какая-то палка, прямо об стеклянное забрало. Я вырвался.

Мы отбежали на несколько шагов.

Оглянулся. Рядом со мной стояли Лазарь и Даша.

— Приниматься рано еще, нацболы. День только начался.

— Оборону уже не организовать, — Даша заметила скептически, — чего-то все разбежались.

— Давайте на крышу.

— Мысль!

Мы, поддерживая друг друга руками, полезли на крыльцо. Так оказались на крыше. Под ногами застучал серый шифер.

Над домом Лазарь развернул огромных размеров партийный флаг.

А жильцы дома закрыли дверь перед носом у спецназовцев. Те начали ее выламывать. Вокруг встало ОМОНовское оцепление.

— Это ж Удальцов, там, на том конце крыши, — Лазарь указывал рукой, — вон, с флагом АКМовским, в черной футболке.

— Ага, вижу. Пошли, поздороваемся.

— Здорово, — лидер АКМ уже шел к нам сам, — чего делать думаете?

— Народу много, можно продолжать веселье. Пока только человек пять приняли.