Идеальна для меня

— Мне это не нравится, — хмуро выдал Конрад, губы его сложились в тонкую линию, а во взгляде появилось что-то совершенно новое, незнакомое, бьющее буквально под дых. Отчаянье. Он хотел остаться со мной так же сильно, как и выполнить мои же требования. — Эмми, мы не виделись так чертовски долго… Меня сводит с ума мысль, что сейчас ты закроешь дверь, и я не увижу тебя до утра. Это гребаный бред!

Мне было больно смотреть на его мучения, больно говорить «нет», когда все внутри кричало твердое «да».

— Зато ты научишься ждать утра, не так ли? — прошептала я мягко, пристав на цыпочки и коснувшись его подбородка губами. Шульц обнял меня за талию, прижимая к себе так крепко, будто собирался отпускать навсегда. — Научись ждать. Я не вещь, Конрад. Человека нельзя заполучить просто потому, что хочется. И нельзя держать в чулане, доставая оттуда по требованию.

Его губы коснулись моих, а пальцы сомкнулись на талии. Я ощущала себя в надежном капкане, из которого было невозможно выбраться, и сейчас это состояние мне катастрофически сильно нравилось. До какого-то абсурдного неприличия!

Язык Шульца скользнул по моим губам, дразня и завлекая, что тут же заставило каждую клеточку тела покрыться мурашками. Я знала, что он делает: соблазняет и пудрит мозги, но не могла заставить себя оттолкнуть мужчину. Что-то внутри меня отчаянно сопротивлялось эту правильному на первый взгляд действию.

— В этом пентхаусе огромная хозяйская спальня, я знаю. Тебе будет страшно спать в ней одной, — шептал он, словно змей-искуситель. Крепкие руки скользнули сперва вниз, подцепив край кофты, а затем вверх, сминая ее за собой. — Я мог бы согреть тебя.

— Представляю, что это будет за «обогрев», — сорвалось с моих губ вместе с истерическим смешком. И зря, потому как Конрад воспринял слова как вопрос, и его пальцы осторожно прошлись по позвоночнику, будто это были клавиши пианино.

— Сперва я отключу всю систему обогрева, — мечтательно протянул он, в голосе проскальзывали хрипотца и явное возбуждение, томительное и горячее. — Тебе придется довольствоваться моими объятиями, Эмми. И теплым одеялом. Но и этого будет мало, — нервно сглотнув, Конрад запечатлел на моих губах краткий поцелуй, а затем совершенно бескомпромиссно опустил руки вниз, запуская их под брюки с нижним бельем и сжимая голые ягодицы. Кажется, в ту минуту с моим судорожным стоном дух покинул тело навсегда, оставляя лишь вялую оболочку с киселем вместо мозга. — Пока ты будешь жадно вжиматься в мое тело руками и ногами, чтобы согреться, я медленно спущу твои домашние штаны и войду в тебя так медленно, чтобы ты дрожала от предвкушения и желания. И когда ты будешь молить меня трахнуть тебя сильнее и глубже… Только тогда я, так уж и быть, пойду у тебя на поводу.

— «Так уж и быть» пойдешь на поводу? Серьезно? — отчеканила намеренно и обиженно, пока внутри меня велась самая настоящая бойня на смерть.

— Именно, детка, — хмыкнул тот, не прекращая своих умелых издевательств над моей и без того расшатанной нервной системой.

Я знала, что если впущу сейчас Шульца на свою территорию, он не просто выиграет партию, он больше никогда не выйдет из этих апартаментов и моей жизни. Тогда ничего не поменяется. Конрад станет всё так же подавлять и властвовать, а я останусь лишь приятным дополнением к успешному богатому спонсору. Как можно любить унылую женщину, у которой единственная цель жизни — поклонение своему мужчине? Однажды страсть остывает, а любовь проходит. И что остается? Любовница.

— Что же, мистер Шульц, — просунув руки между нашими телами, я оттолкнулась. Конрад глухо заревел, дыхание его стало сбивчивым и нервным. — Увидимся завтра на работе, верно?

— Эмми!.. — отчеканил он сквозь зубы, когда я не без труда отлепила его ладони от своей пятой точки. Стиснув зубы так, что мне послышался хруст, он говорил так тяжело, будто со сломанной челюстью, отказывающей шевелиться. Темно-серые глаза наполнились злостью, недовольством и обреченностью. — Мы живем в одном доме, и ты будешь ездить со мной в одной машине. Это не обсуждается.

Пожав плечами, я послала ему приободряющую улыбку. Как бы там ни было, Конрад работал над собой, и сейчас это было видно невооруженным взглядом.

— Отлично, — постановила я, и Шульц немного расслабился. Лишь на одну десятую часть. И прежде чем мужчина снова подцепит меня на очередную удочку, я судорожно нащупала дверь и захлопнула ее едва ли не перед носом мужчины. — До завтра! Сладких снов, босс.

Я прислонилась ухом к двери, услышав отборный мат. Глаза мои удивленно округлились: «Кто бы мог подумать, что Конрад знает такие слова?» Затем Шульц ударил кулаком по стене, будто зная, что я до сих пор от нее не отошла и сдавлено выпалил:

— Буду ждать тебя в восемь. Не опаздывай. В противном случае твоя задержка будет расценена мною, как экстренная ситуация, и я оставляю за собой право выломать нахрен эту гребаную дверь!