Идеальна для меня

— Нет, перелом полностью исключаю. Но, опять же, если вы не почувствуете улучшений в течение нескольких дней — жду вашего звонка в любое время дня и ночи.

В который раз за пять лет я убеждалась, что люди Шульца напоминают мне слаженную армию, готовую встать за босса горой. Они были чем-то на подобии продолжения его самого: абсолютно верны его воли, готовы выполнить любой приказ днем или ночью. Доктор Грин был одним из военных в его верном войске.

— Спасибо вам большое, — пожав руку старика, я по-дружески честно улыбнулась. — Не знаю, как могу отблагодарить вас…

Он кратко рассмеялся, будто услышал некое подобие шутки, а затем подтвердил уже укоренившуюся мысль:

— Это ведь просьба Конрада.

* * *

Когда Конрад вернулся в комнату, в ней будто повеяло холодом, смутой и страхом. В мире зверей, если более слабые чувствуют сильного лидера, то падают ниц к его ногам, даже не понимая, почему и зачем это делают. Будто сам инстинкт самосознания подсказывает: либо ты «снимаешь шляпу», приклоняя голову, либо ты не в стае. Люди тоже хотят попасть в стаю сильных и влиятельных вожаков. Знать, что за плечами есть надёжный тыл, как скала для опоры.

Доктор Грин нашел свою скалу, как и водитель Стэфан.

«Как и ты все эти пять лет напролет, — подсказал саркастичный внутренний голос, ругающий меня за податливость. — Именно!» — вдруг догадалась я. Босс дарил мне ощущение всевластия, хоть это и было чем-то эфемерным. Я знала, что в случае необходимости он решит все мои проблемы, встанет горой за любого верному ему человека. И победит. Разорвет в клочья.

Ведь только одному человеку в этом мире Конрад Шульц может позволить растоптать «его» человека. Себе самому.

Он смотрел только на меня, когда договаривался с доктором об уходе и повторном осмотре. Именно ему Грин дал необходимый крем, будто именно Шульц станет мазать им мою лодыжку.

— Стэфан отвезет вас, — кратко резюмировал он, открывая для Грина дверь. В отличие от Ронни, доктора до лифта никто провожать не собирался. И это снова подтверждало мои худшие догадки. — Он уже ждет вас около центрального входа.

— Отлично, Конрад, — облегченно вздохнул старик, и прежде чем захлопнуть за собой дверь, обронил крайне двоякую фразу: — Теперь я опоздаю лишь на полчаса, какая удача!..

— Гхм… Что? — против воли сорвалось с губ. — Он куда-то спешил?

— Операция, — кратко поставил в известность Шульц, вгоняя в меня в ужас. — Аппендицит. Доктор Алекс Грин действующий хирург.

Конрад двигался на меня, словно нападающая пантера, а я настолько растворилась в услышанном, что не успела в полной мере осознать происходящее.

— Но… Ведь мое ранение незначительное, я могла и подождать…

— Аппендицит тоже может подождать, Эмми, — ровно холодно отрезал мужчина, будто заставляя меня по-другому расставлять приоритеты. — А я — нет.

Затем он встал на одно колено и молча подхватил меня на руки, теперь уже более смело и уверенно. Я пыталась вырваться и даже соскочить на ноги, хоть это было совершенно неразумным решением, если учесть запрет на какие-либо нагрузки растянутой лодыжки.

— Что вы сказали Ронни? Почему вы проводили его до самого лифта? — обессилено сыпались с губ моих вопросы, и в тот момент я отчётливо поняла: он не отпустит меня, не даст двигаться самой. И чем больше я сопротивлялась, тем грубее была его ладонь на моей ягодице, сжимая ее все сильнее и сильнее. Будто в наказание. — Черт!.. Куда вы меня несете?

— Ты должна привести себя в порядок, — лишь на последний вопрос ответил Шульц, пересекая сперва комнату для совещаний, а потом оказываясь в гостевой ванной.

Конрад посадил меня на мягкий высокий стул, поставив под ноги две кожаных декоративных банных подушки, служивших в большей степени украшением интерьера. И не было в этом жесте ничего романтического, действовал босс так, будто это какая-то прелюдия перед тем, как он с радостью утопит меня в кипятке.

— Что вы… — нахмурив брови, я с колотящимся сердцем проследила за тем, как он судорожно разорвал упаковку гостевой зубной щётки, в комплекте к которой шла маленькая мятная паста. Затем намочил ее водой и грубо всунул мне в рот.

— Чисти зубы! — холодно отдал приказ, разворачиваясь и отрывая многоразовое тканевое тонкое полотенце со специальной стойки, предназначенное для умывания или снятия макияжа. Затем мужчина ловко снял запонки, кинув их куда-то в угол полки, будто это была дешевая бижутерия, а не белое золото с огромными бриллиантами. Закатал рукава, замочил тряпку и опустился на пол к моей пострадавшей ноге, все еще покрытой липким слоем крови на разбитом колене.

Я с ужасом смотрела за тем, как сосредоточенно Шульц скользит по моей коже, будто занимается привычной работой, а не чем-то… неправильным, неестественным. Отряхнувшись от затянувшегося шока, я, наконец, вытянула изо рта зубную щетку, сбивчиво пробормотав:

— Не думаю, что это…

Он сверкнул на меня прищуренным взглядом, будто лезвием ножа по сердцу полоснул.

— Чисти. Зубы. Эмми, — чеканя каждое слово, он шипел от злости. Будто маска хладнокровия трещала на нем по швам, как рубашка не по размеру.