Идеальна для меня

Он помолчал, будто всерьез раздумывая над этим вопросом. Проводя чертову аналитику и строя далеко идущие планы в графике мыслей. А затем его голос разрезал пространство холодной уверенностью и слепой решимостью:

— Нам, — я вздрогнула и отвернулась. Подцепив мой подбородок, мужчина заставил поднять на него взгляд и медленно протянул: — Так лучше будет нам, Эмми.

Стиснув зубы, я заставила себя проглотить слезы и постараться не отводить взгляд, когда со всей душой, от всего сердца прошипела:

— Я ненавижу вас. Не-на-ви-жу.

Лицо мужчины не изменилось, будто ничего необычного не произошло. Он все так же смотрел на меня, будто изучая нечто известное лишь ему одному. Неспособность сделать больно Шульцу убивала меня изнутри, делала абсолютно бессильной. Набрав полные легкие воздуха, я распахнула рот, желая сказать ему все, что накипело внутри. Все, что так хотелось сказать уже давно!

Но в меня впечатались горячие беспринципные губы, пригвождая к месту, заставляя отклониться назад. Словно сильнейший поток ветра, взрывная волна или смерч, сносящие все на своем пути… Такой же властный и бескомпромиссный, как его хозяин, его язык грубо вторгся в мой рот. Жадно прошелся по зубам, настойчиво очертил небо и щеки с внутренней стороны.

Тело мое парализовало, мозги отключились. Неосознанно я позволяла ему обвести мой язык своим, будто в каком-то грешном и порочном танце, а затем сплестись с ним воедино, чтобы тут же отпустить на волю. Он трахал меня этим языком, грязно и грубо, холодно и расчетливо. Изучая, подавляя, помечая. Заставляя кожу привыкать к нему, поддаваться напору, принять власть своего «вожака».

А затем Конрад так же резко отстранился. Еще до того, как я успела прийти в себя. До того, как мурашки прошли, а волосы на теле престали стоять дыбом. Опираясь руками с обеих сторон от меня, он холодно прищурил глаза, выплюнул:

— У тебя ко мне целая масса гребаных эмоций: страх, недовольство, раздражение и даже скрытое желание. Но уж точно не ненависть, Эмми, — кивнул на платье, все еще находящееся в его стальных руках. Вопрос был краткий и четкий: — Ты переоденешься сама или как?

Сбивчиво сглотнув, я неопределенно кивнула, сама не представляя, за какой вариант это будет принято. Моя рука прижалась к сердцу, вырывающемуся из груди, разрывающему грудную клетку.

— Отлично, — всунув одежду мне в руки, Конрад направился к выходу. И прежде чем громко захлопнуть за собой дверь, добавил: — Жду пять минут, а затем вхожу.

* * *

Красное платье было выполнено из плотной отрезной ткани с широкой кожаной полоской посередине. Объёмные воланы проходили от плеч к уровню груди. Вырез под горло с небольшим воротником-стойкой и рукава-воланы. Само изделие доходило почти до середины колен, скрывая сбитые колени. И фасон — колокольчик. На светло-кремовой бирке размашистым плавным каллиграфическим почерком значилось гордое: «От Джэфа Роддери».

Я провела рукой по волосам, глядя на себя в зеркало. Небольшая укладка прилично растрепалась, превращая меня в городскую сумасшедшую. Потянув резинку вниз, которую успела вплести в волосы во время утреннего ворк-тайма, я позволила локонам распасться вьющимися прядями по плечам.

— Эмми! — голос Конрада заставил вздрогнуть и очнуться. Слегка подпрыгнув на месте от неожиданного настойчивого стука, я нелепо поковыляла к выходу босиком, мазнув взглядом по старой одежде в мусорном баке.

Шульц стоял в коридоре, сосредоточенно печатая что-то на своем телефоне и не обращая на меня никакого внимания. Будто это был обычный день, и в ванной всего несколько минут назад ничего странного не произошло.

— Нужно приступать к работе, — сухо напомнила я, мечтая поскорее забыться в кипе невыполненных задач. Меня манили сложности по одной простой причине — их можно было с легкостью решить. В отличие от проблем моей жизни.

— Да, — босс холодно и кратко кивнул то ли мне, то ли экрану телефона, после чего заблокировал сотовый и, наконец, обратил свое внимания на меня. Сузив глаза, Конрад жадно прошелся взглядом по моим скулам, губам, глазам, волосам, а затем более цепко изучил платье на предмет неожиданных «подарков», как было с вечерним нарядом. Кажется, не найдя, к чему придраться, он снова кивнул. — Планы поменялись. Мы едем на ланч.

— Но… — глубоко вздохнув, я сложила руки на груди, опираясь спиной на стену позади. Стоять ровно казалось пока слишком сложной задачей. — У меня уже был ланч.

— А у меня — нет, — отчеканил по слогам Шульц, давая ясно понять: он не спрашивает — приказывает.

— Сегодня неофициальный рабочий день, — уперлась я, отчаянно не желая сдвигаться с места куда-либо, если не по направлению к рабочему столу. — Если вы не нуждаетесь в моих профессиональных услугах, то я с радостью оправлюсь домой.

— Обязательно, — согласно кивнул Конрад, но, вразрез своим же словам, направился ко мне, а затем и вовсе подхватил на руки. — После ланча.

Часть 20