Идеальная иллюзия

После того как Кара и Саймон покинули «Бэйзил Китчен» в результате фиаско на нашем двойном свидании, Дэниел позволил мне делать с его машиной все, что взбредет в голову. И я, черт возьми, действительно воспользовалась этим предложением. Прокатившись на высокой скорости по городу, проскочив два красных сигнала светофора и чуть не сбив нескольких пешеходов, переходящих дорогу, я случайно въехала в дерево, пытаясь втиснуться на парковочное место.

Задняя часть «Ламборгини» оказалась разбита в хлам.

А на следующий день я обнаружила талон со штрафом, засунутый под один из дворников, потому что, очевидно, припарковалась в неположенном месте, и никто из нас этого не заметил. Кроме того, Дэниел был настолько эмоционально травмирован моим превосходным вождением, что, вероятно, просто поразился тому, что я вообще смогла припарковаться.

По правде говоря, я пыталась предупредить его.

Это была достойная расплата за ужин, который мне пришлось пережить тем же вечером, так что теперь мы квиты.

И, если честно, эта побитая «Субару» мне нравится куда больше, чем спортивная тачка Дэниела. Надеюсь, «Ламбо» никогда не выедет из ремонтной мастерской.

Когда мы подъезжаем к пляжному домику, солнце начинает медленно опускаться за горизонт. Дэниел забирает из багажника наши сумки и затаскивает их в дом. Место просто великолепное, а современная обстановка и дизайн прекрасно вписываются. Это традиционный пляжный домик Восточного побережья с панорамными окнами от пола до потолка, из которых открывается живописный вид на океан, и частным деревянным патио с гамаком. В доме много открытого пространства, и мне нравятся использованные в интерьере приглушенные тона.

– Ох, наконец-то тишина и спокойствие, – говорит Дэниел, опуская сумки около шезлонга. – Рядом есть частный пляж, так что сможешь поплавать, если захочешь.

– Нет, спасибо. Сейчас ноябрь, а жить мне еще не надоело.

– Справедливо. – Дэниел целует меня в лоб. – Кухня вся в твоем распоряжении. Наша спальня наверху, если желаешь взглянуть.

Я киваю, а затем помогаю отнести сумки на второй этаж. Дверь в спальню широко распахнута, и я вхожу внутрь. Стены светло-кремового цвета прекрасно дополняют деревянную мебель, расставленную по всей комнате. А посередине стоит невероятных размеров кровать с балдахином, чей полог мягко развевается.

Я распаковываю наши вещи и решаю заскочить в душ, чтобы избавиться от следов часовой поездки. Вода успокаивает, и мне хочется остаться здесь на долгие часы, позволяя струям литься на меня и барабанить по коже. Но Дэниел начнет беспокоиться, и поэтому я хватаю полотенце и, обернув его вокруг своего тела, возвращаюсь в спальню.

Переодевшись в чистые вещи, я спускаюсь по лестнице и нахожу укутанного в пальто и шарф Дэниела, который сидит во внутреннем дворике на деревянной скамейке. Он не отрываясь смотрит на вид перед ним, наблюдая за тем, как заходящее солнце окрашивает небо в розовые и оранжевые краски.

Я беру толстый плед и присоединяюсь к Дэниелу, поудобнее устроившись рядом. Волны стихли, а аромат мокрого песка и деревьев будоражит мои чувства, наполняя меня легкостью.

– Привет, Кэррингтон, – начинаю я, задевая носом шею Дэниела.

– Привет, милая, – отзывается он и обнимаем меня. Его глаза по-прежнему прикованы к закату. – Я знаю, что здесь холодно, но мне захотелось посидеть снаружи. Хотя бы недолго.

– Все в порядке. Мне здесь тоже нравится.

Он молчит несколько мгновений, пока в его глазах бушуют болезненные эмоции, а затем тяжело сглатывает.

– Знаешь, мой отец привозил сюда маму, когда они были еще вместе. Кажется, они и меня с собой брали несколько раз, но я был слишком мал, чтобы что-то помнить. Я даже не подозревал о существовании этого места, пока Гарри не вручил мне ключи, когда я вернулся из Испании, сказав, что я могу делать с домом что угодно, – сухо поясняет Дэниел. – Думаю, он давно хотел избавиться от него, но все не решался сделать это. Поэтому он просто забросил его. Так же, как поступил со мной.

Я чувствую, как сейчас последует тяжелый разговор по душам, и прислоняюсь к его плечу, крепче сжимая его руку, желая тем самым придать Дэниелу немного смелости.

– Гарри позволял мне быть рядом только тогда, когда я был ему полезен, – тихо говорит он. – А если я решал взбунтоваться против него, он использовал мать как рычаг давления на меня. Когда мама встретила его, у нее практически ничего не было: ни денег, ни связей. Она полностью зависела от моего отца в финансовом плане. А развод иссушил последние сбережения, когда ее практически изгнали из города. У Гарри был действительно первоклассный адвокат, благодаря которому отец выплатил действительно мизерное содержание маме. Ей хватило этих денег на приличную жизнь в пригороде, но я знаю, что Гарри позволил бы ей поселиться ближе, если бы захотел. Он просто отказался.

Дэниел, судорожно вздохнув, продолжает: