Идеальная химия

Я стоял над его телом и видел, как расплывалась красная точка на его рубашке. Она напомнила мне яблочко в дартсе, вот только мишень становилась все больше и больше. Следующее воспоминание: он вздыхает — и все уже кончено. Мой отец мертв. Я больше не прикасался к нему. Я был слишком напуган. В последующие дни я не вымолвил ни слова. Я не смог говорить даже на допросе в полиции. Они сказали, что я нахожусь в шоке и мой мозг не знает, как обработать произошедшее. Они оказались правы. Я даже не помню, как выглядел парень, стрелявший в него. Я никогда не смогу отомстить за убийство моего отца, хотя постоянно прокручиваю в голове ту ночь и пытаюсь собрать все детали воедино. Если бы я мог вспомнить, убийца заплатил бы сполна. Хотя сейчас с памятью все в порядке. Меня продинамила Бриттани, ее мать косо смотрела на меня… Моменты, которые я хочу забыть, словно приклеились к моему мозгу.

Пако одним глотком опустошает половину банки — его не смущает, что пиво льется по уголкам рта и пачкает рубашку. Когда Хавьер отворачивается к другим парням, Пако обращается ко мне:

— Кармен испортила тебе жизнь.

— В смысле?

— Теперь ты не доверяешь девушкам. Например, Бриттани Эллис…

Я выругался себе под нос.

— Пако, брось мне еще одну «Корону».

Я выпиваю пиво и швыряю пустую банку в стену.

— Тебе это неприятно, Алекс. Но будешь ты пьяным или нет, ты все равно меня выслушаешь. Твоя гулящая, соблазнительная, сексуальная бывшая — Кармен — ударила тебя в спину. А теперь ты запускаешь бумеранг в Бриттани.

Я нехотя слушаю Пако и беру еще пива.

— Ты называешь мою напарницу «бумерангом»?

— Да. Но тебе достанется сильнее, чувак, потому что тебе нравится эта девушка. Признай это.

Я не хочу признаваться.

— Я хочу ее ради спора.

Пако хохочет так, что спотыкается и падает на пол. Он тыкает в меня банкой пива, которую до сих пор держит в руке.

— Ты так хорошо лжешь самому себе, что на самом деле начинаешь верить в ту чушь, которую несешь. Эти девушки — полные противоположности.

Я беру еще пива. Пока я открываю банку, я думаю, чем Кармен отличается от Бриттани. У Кармен сексуальные, темные, загадочные глаз. У Бриттани невинные голубые глаза, почти прозрачные. Какими они будут, когда я займусь с ней любовью? Блин. Заниматься любовью? Что, черт возьми, заставило меня подумать о Бриттани и любви в одном предложении? Я и вправду теряю себя.

Следующие полчаса я накачиваю себя пивом. Мне хорошо настолько, что я не думаю… ни о чем. Знакомый женский голос выводит меня из оцепенения.

— Хочешь поехать на пляж Дэнвуд? — спрашивает он.

Я смотрю в шоколадные глаза. Хотя мой мозг как в тумане и меня потряхивает, я понимаю, что карий и голубой цвета сильно различаются. Я не хочу голубые. Голубые глаза слишком смущают меня. Карие глаза смотрят прямо, с ними проще. Я чувствую: что-то не так, но не могу определить, что именно. И когда шоколадные губы накрывают мои, я просто хочу стереть голубые глаза из моей головы. Хотя шоколадные уже заставляли меня страдать.

— Да, — говорю я, когда мои губы отстраняются от ее. — Поехали! Vamos a gozar![57]

Через час я уже стою по пояс в воде. Я представляю себя пиратом, бороздящим далекие моря. Конечно, где-то на задворках моего затуманенного сознания я понимаю, что перед мной озеро Мичиган, а не океан. Но сейчас я не могу ясно думать, поэтому быть пиратом — чертовски хороший вариант. Ни семьи, ни забот, никто со светлыми волосами и голубыми глазами не смотрит на меня. Руки как щупальца обвиваются вокруг моего живота.

— О чем ты думаешь, novio?

— Хочу стать пиратом, — шепчу я осьминогу, который только что назвал меня своим парнем.

Осьминог целует мою спину и движется к моему лицу. Я не чувствую страха, наоборот, мне хорошо. Я знаю этого осьминога, эти щупальца.

— Если ты пират, то я буду русалкой. Спаси меня!

Мне кажется, что спасать нужно меня — я тону в ее поцелуях.

— Кармен, — выдыхаю я, и кареглазый осьминог превращается в сексуальную русалку, а я понимаю, что пьяный и голый стою в озере Мичиган.

— Тс-с, просто наслаждайся.

Кармен хорошо меня знает: она заставляет меня забыть о реальной жизни и помогает отдаться фантазии. Ее руки и тело обвиваются вокруг меня. В воде она практически невесома. Мои руки блуждают по знакомым местам, тело прижимается к хорошо изученным формам, но фантазия не приходит. Я оглядываюсь на берег — по крикам своих шумных друзей я понимаю, что за нами наблюдают. Мой осьминог, моя русалка любит зрителей. А я — нет.

Я выпутываюсь из ее объятий и иду к берегу. Игнорируя замечания друзей, я натягиваю джинсы и прошу мою русалку одеться. Затем я снова беру ее за руку, мы идем сквозь толпу и садимся рядом с друзьями. Я прислоняюсь к большой скале и выпрямляю ноги. Моя бывшая девушка садится на меня верхом — как будто мы никогда не расставались, как будто она никогда не обманывала меня. Я чувствую, что меня загнали в ловушку. Она достает что-то покрепче табака и передает мне. Я смотрю на маленькую свернутую сигаретку.

— Меня не слишком вдарит? — спрашиваю я.