Идеальная мать

Фрэнси могла только догадываться, что мать о них подумала бы: у Нэлл на плече аляповатая татуировка, Юко кормит грудью в кафе на глазах у чужих мужей. Одди — отец-гей, который сидит дома с ребенком.

— Просто случилось кое-что ужасное…

— Ему понадобится рубашка. В ней крестили тебя, а до этого — меня. — Мать ждала. Она понимала, что происходит. Она знала, что Фрэнси не будет его крестить. Она вынуждала ее лгать. — Когда крестины?

— Мы пока точно не знаем. Я же сказала, Лоуэл сейчас очень много работает.

Несмотря на вентилятор, спина Фрэнси покрылась потом. Она отвернулась от окна и посмотрела на лежащего на коврике Уилла, на экран телевизора без звука, и пыталась придумать, что сказать в ответ.

И тут ее сердце замерло.

Это Уинни. Ее показывали по телевизору. Не та Уинни, к которой привыкла Фрэнси. Здесь она была значительно моложе — подросток. Она стояла на сцене в длинном золотом платье без лямок, волосы собраны в низкий пучок. Под руку она держала женщину, которая была практически ее копия, только старше, наверное, свою мать. Потом показали другую фотографию: Уинни в розовом купальнике, длинной тюлевой юбке и на пуантах. Фрэнси взяла со стола пульт и сделала погромче:

— Гвендолин Росс, известная прежде всего по роли в культовом сериале начала девяностых «Синяя птица»…

— Мэри Фрэнсис?

— Извини, мам, мне пора. Ребенок проснулся.

Она положила телефон на стол. На покрытом листвой тротуаре стояла журналистка, за ней виднелась желтая полицейская лента. Фрэнси подошла поближе к телевизору. Журналистка стояла около какого-то дома. Дома Уинни.

— На данный момент полиция не раскрывает никакой информации. Известно только, что речь идет о похищении ребенка и приняты все необходимые меры. Похищение произошло около девяти часов назад. Зара Сикор, прямая трансляция из Бруклина.

— Спасибо, Зара. А теперь о других тревожных новостях. Климатические изменения достигли пика…

Фрэнси пошла в спальню за компьютером, который стоял на ночном столике. «Синяя птица». Кто-то — кажется, Джемма — говорил, что Уинни актриса, но ведь половина людей, с которыми Фрэнси познакомилась в Нью-Йорке, утверждают, что они актеры. Фрэнси не знала, что именно Джемма имела в виду. Уинни была знаменита. Она была звездой сериала начала девяностых про молодую балерину, которая пытается получить стажировку в «Нью-Йорк Сити Балет». Уинни — тогда ее называли Гвендолин — играла эту балерину. Ту девушку, которую называли Синей птицей.

Фрэнси ничего про это не знала. Когда «Синяя птица» вышла, ей было лет одиннадцать, и именно такие сериалы — с налетом подростковой сексуальности и межрасовыми отношениями — были строго запрещены в доме ее матери. Она открыла «Википедию» и зашла на страницу Уинни. Классическое образование в Американской балетной школе, летняя стажировка в Королевской балетной школе. Фонд, названный в честь ее матери, который поддерживал молодых танцоров.

А чему было удивляться? В тот же момент, как Фрэнси увидела Уинни на первой встрече «Майских матерей» четыре месяца назад, она сразу поняла, что Уинни не такая, как все. Фрэнси очень хорошо помнила этот момент. Джемма рассказывала, что решила заплатить за хранение пуповинной крови своего сына. Фрэнси о таком никогда не слышала.

— Это недешево, но если, не дай бог, ребенок заболеет опасной болезнью, это может спасти ему жизнь, — говорила Джемма, а все постепенно переводили взгляд в другую сторону на другую сторону лужайки — к ним шла женщина с беременным животом под бирюзовым платьем и широкими серебряными браслетами на запястьях. Все стали двигаться, перекладывать покрывала и детей, чтобы дать ей место. Она села рядом с Фрэнси. Фрэнси одернула шорты и липнущую к животу влажную футболку и смотрела, как Уинни, подбирает под себя длинные ноги и садится.

— Я Уинни, — сказала она, держа руки на животе, под грудью. — Извините, что так опоздала.

Она была так красива, что Фрэнси не могла отвести от нее глаз. Такие лица встречаются на обложках журналов и подиумах: россыпь веснушек на переносице, безупречная оливковая кожа, не нуждающаяся в консилере, без которого Фрэнси жить не могла уже последние лет десять.

Или тот случай в кафе. Фрэнси было так стыдно из-за внезапной истерики Уилла, она чувствовала на себе осуждающие взгляды двух мужчин, которые сидели у окна за ноутбуками. Видела, как недовольно смотрит на нее девушка за стойкой, ожидая, пока измотанная Фрэнси сделает заказ. Фрэнси не заметила, как появилась Уинни: не обращая внимания на плач Уилла, она взяла его на руки и стала кружить между столами, похлопывать его по попе, нашептывать ему что-то на ухо и в конце концов успокоила его.

— Как ты это сделала? — спросила Фрэнси, садясь вместе с ней за стол в углу. — У меня такое ощущение, что у всех, кроме меня, все получается.

— Глупости, — сказала Уинни. — «Майские матери» всеми силами изображают, что это просто, но не ведись на это. — Она лукаво посмотрела на Фрэнси, словно собиралась рассказать какой-то секрет лучшей подружке, с которой дружит всю жизнь. — Им всем тяжело. Вот честно.