Идеальная смерть Мияко Сумиды

Чи закатила глаза и натянула свитер. Рюсэй снял с верхней багажной полки их рюкзаки. Свой Чи вполне могла нести сама, но зная, что Рюсэй не позволит, уступила. Вместе с другими пассажирами они вышли из вагона на тихую платформу. Много багажа не привез никто. Старая станция нуждалась в капитальном ремонте: грохот локомотива эхом отдавался в каждом ее углу.

— Куда школьники делись? — спросила Чи.

— Раныше сошли, — ответил Рюсэй. — Есть хочешь? Время почти обеденное.

— Особо не хочу, — покачала головой Чи.

— Поесть все равно надо. — Рюсэй оглядел станцию и показал на лапшичную: — Как насчет горячего супа?

Чи пожала плечами и пошла следом за ним.

Маленькая лапшичная притаилась у самой станции и, вероятно, предназначалась для ее работников. Внутри стоял длинный общий стол, по разные стороны от него — несколько табуретов. Обслуживал заведение один человек — толстяк в простой белой футболке не сводил глаз с мини–телевизора. Показывали игровое шоу с участием трех айдол–групп.

— Прошу прошения! — окликнул его Рюсяй.

Толстяк глянул на них и поднялся:

— Что желаете заказать?

Рюсэй и Чи посмотрели на меню, в котором нашлось лишь три варианта рамена.

— Мне, пожалуйста, номер один, — ответил Рюсэй. — Чи, а ты что ты будешь?

— То же самое.

— А где меню с напитками? — спросил Рюсэй.

— Бутилированную воду можете взять с прилавка — проворчал толстый лапшичник. — Хотите что–то поинтереснее — идите в минимаркет.

Рюсэй повернулся к Чи, та пожала плечами. Тогда он взял две бутылки воды и протянул одну ей. Сели они подальше от платформы.

— Какой неприветливый! — шепотом посетовала Чи. — Поэтому и пусто у него.

— Надеюсь, рамен он варит лучше, чем посетителей встречает, — отозвался Рюсэй, поставив рюкзаки на пол.

— Что у нас дальше по плану?

— От станции пешком дойдем до автобусной остановки. Она рядом.

Чи оглядела почти безлюдную платформу:

— Ума не приложу, зачем Мияко поехала в эту глушь?

Она повернулась к Рюсэю, тот смотрел вдаль. Ей показалось, что скулы у него заострились. Он похудел? Только сейчас Чи поняла, что Рюсэй очень хорош собой.

— Чем тебе нравилась Мияко? — Вопрос сорвался с языка сам собой и явно смутил Рюсэя. Сообразив, что допустила ‘бестактность, Чи быстро оговорилась: — Прости, если это слишком личное…

— Нет–нет, ничего подобного, — зачастил Рюсэй и усмехнулся. — Об этом я могу говорить часами, и еще мало будет. — Рюсэй глянул на Чи, ожидая какой–то реакции, но та сама ждала продолжения. — Характер Мияко достался сложный. Очень милая, заботливая, она частенько сталкивалась с непониманием. Мияко много работала, и не по чьему–то принуждению, а потому что хотела. Она не кривила душой, обо всем имела свое мнение и прекрасно уживалась с тем, что выделяется из общей массы. — Рюсэй сделал паузу. — Рядом с ней я понял, что такое душевная гармония: понял, что могу быть собой. Я не боялся ошибиться, зная, что Мияко мне об этом скажет. Я полностью ей доверял.

— Угу, ясно.

— С Мияко мир становился лучше — цветным, ярким. Я смотрел на нее и думал: «А жизнь–то хороша!»

У Чи кольнуло в сердце.

— Ну вот, треплю языком без остановки. — Рюсэй покачал головой. — Глупо, да? Глупо говорить такое о человеке, которого уже нет. .

— Ничего глупого, — возразила Чи. — Это правда.

— Спасибо! Теперь понимаю, почему выс Мияко так хорошо ладили. Ты очень добрая.

Беседа прервалась, потому что подоспел рамен. Вместе с супом лапшичник принес листок, на котором карандашом нацарапал стоимость ланча.

Лапшичник ушел, и Рюсэй с Чи взялись за еду. Хорош рамен или нет, Чи сказать не могла: после поезда ее подташнивало. В итоге она съела только полпорции, а Рюсэй — все. Либо лапша удалась, либо он проголодался. Потом Рю взял оба рюкзака и повел Чи прочь со станции.

* * *

Тремя днями ранее Рюсэй вдруг появился на пороге дома Чи в потемневшей от пота голубой рубашке. Зачем он пришел? Они ведь не виделись у матери Мияко.

— Привет! — смущенно проговорил он. Позволишь войти?

Чи открыла ворота:

— Что же ты не позвонил? А если бы меня дома не оказалось?

— Прости, голова плохо работает.

Рю снял рюкзак и разулся. Семилетний соседский мальчишка выглянул из–за парапета, разделявшего дворы.

— Чи изменяет своему парню! — завопилон. — Я все ему расскажу!

— Заткнись! — рявкнула Чи, и мальчишка убежал, громко хохоча. — Не обращай внимания, — сказала Чи Рюсэю. — Этот говнюк вечно меня достает.

Рюсэй кивнул и сумел улыбнуться.

Чи пригласила его в дом.

— Ну, Рюсэй, какими судьбами? — спросила она и угадала ответ, не успел он открыть рот.

Единственным, что связывало Чи Оно и Рюсэя Янаги, была Мияко Сумида. Для Рюсзя других девушек не существовало — тольк Мияко, и никого, кроме нее. Мияко погибла, кому теперь достанется безбрежное море внмания Рюсэя?

— Пожалуйста, садись, — попросила Чи показав на диван.