Читаем Идеальная совокупность. Том 1 полностью

Идеальная совокупность. Том 1

Батя повернул к Кирьянову мясистую «будку»:

— Вылазим на асфальт, командир?

— Не. Тут ещё одна тропа есть. Широкая. Углубимся по ней, сколько сможем.

— Смотри, Вован, тебе толкать, если чё.

По служивым прикидкам Кирьянова, злодей изначально планировал уходить в город кратчайшим путём. Тем, которым они сюда приехали, мимо бетонного галеоновского забора. Отпор, оказанный интеллигентной огородницей, спутал маньяку карты, и он чесанул в противоположную сторону.

Чего ему в Гридино ловить? Там одни дачники, каждый на виду. Там — тупик, дальше лесная глухомань. Пригородные автобусы в Гридино не ездят. Рядом — железнодорожная ветка на Муром, но она мёртвая, дважды в сутки проползает по ней состав из пары древних вагонов болотного цвета, за «комфортабельность» прозванный «поросятником».

Маньяк со страху рванул куда глаза глядят. Когда он малость успокоится, он попробует проскользнуть в городскую черту. Здесь промзона, все предприятия огорожены, проходы между ними наперечёт…

И тут прапорщик его срисовал. Мужик, одетый в спортивный костюм, на голове — капюшон, руки в перчатках, трусцой бежал по тропке, как и прогнозировалось, в направлении окружной дороги. Слева — направо.

— За ним!

Двигатель автомобиля послушно забормотал, затем вдруг поперхнулся на полуслове, закашлялся и умолк.

— «Бобик» сдох!

Кирьянов высигнул наружу. В правой руке он сжимал АКС-74У. Автоматы ментам однозначно навялили «сапоги», пробравшиеся в верхушку МВД после сокращения армии. Машинка, способная выплёвывать семьсот выстрелов в минуту, — оружие войны. Зачем она в мирном городе? Ни одного случая применения острожской милицией автоматического оружия Кирьянов не помнил, а он замужем не первый год. Правонарушителей крутить АКС мешал конкретно. В их роте был случай — при преследовании через кусты у сотрудника отсоединился магазин, потом до утра искали. Оставить автомат нельзя даже на напарника. Начальство узрит, сразу — неполное служебное.

— Стоя-ать! — таиться смысла не было. — Мили-иция!

«Капюшон» услышал. Оглянулся. Замедлил ход. Остановился. Встретился глазами с окрикнувшим.

Кирьянов был экипирован по форме. На груди — жетон, на кепаре — кокарда, на рукаве — шеврон с триколором.

Вдобавок Батя проявил смекалку, закрякал сиреной, заголосил в СГУ:

— Вы окружены! Сдавайтесь!

Кирьянов не удержался, прыснул: «Старая школа!»

«Капюшон» сорвался с места и ломанулся через кусты орешника. Вова за ним.

— Стой!

По лесу бегать — тот ещё квест. Сплошные препятствия — валежник, стволы упавших деревьев, ямы, канавы. Треск сучьев, топот. Из-под ног серая птица порскнула. Напугала! Заросли густели. Согнутая спина грозила затеряться меж ними. Кирьянов обмер: «Упущу гада».

В следующую минуту беглец обнаружился. Он явно начал уставать. Расстояние между ним и преследователем более не увеличивалось. Правда, и не сокращалось.

И тут «Капюшон» проглядел очередной поваленный ствол. Споткнулся, полетел рыбкой на землю. Ладони, наверное, ободрал в кровь. Поделом! Но вскочил, как пружиной подброшенный, и вновь стреканул.

Вова на соревнованиях так не выкладывался. А он, между прочим, в армии три кэмэ за двенадцать минут делал, норматив «отлично» перекрывал.

Разрыв съёжился метров до пяти. На спине беглеца стал различим белый принт «NATIONAL TEAM».

— Сто-ой! — сбитое дыхание уже не позволяло кричать, горло рождало хрип.

Сердце рвалось наружу, сотрясая грудину. Собрав волю в кулак, Кирьянов из последних сил исполнил длиннющий прыжок, которому кенгуру бы позавидовал. Понимал при этом — всё, батарейке — капец. Ноги ртутью налились.

Выкинул вперёд руки с автоматом и стволом ткнул «Капюшона» под лопатку. Толчка хватило, чтобы соперник потерял равновесие, а тут ёлка на пути возникла. И полетел беглец мордой в её кусачие объятия.

— Добе…. Добегался, — упыхавшийся Вова навалился сзади.

Взял руку на болевой, повернул к себе. На одном ухе маньяка висели очки, одно стеклышко было мутным, испещрённым трещинками. В довесок к очечкам в тонкой стальной оправе — козлиная бородка и седые усики.

— Под профессора косишь, извращенец! — Кирьянов замахнулся.

Задержанный трусливо вжал голову в плечи. Но русский солдат ребёнка не обидит. Вова перебросил руку на пояс, отстегнул наручники.

— Клешни назад.

Победно щёлкнула нержавеющая сталь с оцинкованным покрытием.

Американские киношные копы в такие моменты говорят: «Вы имеете право хранить молчание. Всё, что вы скажете, будет использовано против вас».

Прапорщик российской милиции Кирьянов отёр с лица паутину, налипшую во время погони, смачно харкнул в сторону, шмыгнул десять лет назад перебитым в драке с датами носом, и прорычал:

— Коли-ись, с-сука!