Однако мужик не затыкается, приходится шлёпнуть его по морде. Легонько так. Если учесть, насколько я сейчас зол, так просто невесомо.
– Прекрати выть. Сейчас я выну кляп, и ты ответишь на мои вопросы. Будешь орать или упираться – вторая рука окажется вот здесь, рядом с первой. А у тебя ещё ноги есть – знаешь, как больно, если нож в колено воткнуть? Хочешь проверить?
Мужик мотает головой. Вот на этот раз с достаточной степенью испуга.
– Отлично. – Я вытаскиваю кляп. По крайней мере, зубастый не начал орать, это обнадёживает. – Кто у вас главный?
– Где?
Подтягиваю рукав на его пришпиленной руке повыше – мужик испуганно следит за моими действиями.
– У вас, демонов. Кто самый главный?
– Мы не демоны! Мы… – он произносит какое-то слово, которое переводчик игнорирует.
– Плевать! Кто командует?
Воткнув ноготь ему в руку – совсем неглубоко, я только разгоняюсь, – веду от локтя к запястью. Царапина быстро наполняется кровью, в местном свете густо-малиновой, и я облизываюсь в предвкушении. Это как малиновый коктейль с кровью, что может быть вкуснее.
– Со-со-совет.
– Что находится на Большом озере?
Снова непонятное слово, которое переводчик игнорирует.
– Не понимаю. Скажи по-другому.
Жадно провожу языком по царапине, собирая капли. Не как у земных мутантов, но гораздо вкуснее местных людей. Питаются лучше, наверное. Ух, как же я проголодался!
– Там казнят, казнят!
Кажется, мой маленький спектакль нервирует бедного зубастика.
– Кого казнят?
– Преступников. Кто против Совета.
Раздумываю, ковыряя ногтем его руку, то и дело присасываясь к углублению. Мужик ноет на повышенных тонах, но это не отвлекает. Теперь вся эта хрень складывается в единую картину.
– Поправь меня, если ошибаюсь. Вы сами усыпляете демонов – преступников – и оставляете на Большом озере. В «тёмное время» люди приходят и забирают их.
Мужик торопливо кивает.
– Отвяжи меня. Больно. Голова болит.
Однако я игнорирую его, продолжая:
– Демон с белой кожей и чёрными глазами. Жил в этом доме, где ты сейчас. Что ты знаешь о нём?
Зубастый лопочет:
– Ничего… Ничего не знаю! Я делал, что говорили!
С удовольствием шваркаю ногтями по его наглой морде, мужика по инерции закручивает вокруг оси, но пришпиленная рука останавливает движение – от рывка он воет, переходя на жалобный скулёж. Нашёл, кому рассказывать про «я всего лишь выполнял приказ». Я сам такого дерьма могу тонну рассказать.
– Что. Ты. Знаешь.
Но он лишь хнычет.
Окончательно взбесившись, выдёргиваю нож из его ладони и втыкаю рядом, ближе к запястью – мужик взвывает во всю силу лёгких, но мне уже похрен. Может, даже хочется, чтобы кто-нибудь из его дружков прискакал на помощь. Раз я не устроил «последний день» живым – и правильно, как оказалось, они были почти ни при чём, – так готов устроить его демонам.
– Иона сказал, что встретил чужака, – мужик кривится, всхлипывает, из глаз и носа течёт. – Такого, как мы. Чёрные глаза. Чужак позвал в дом. Там были живые. Иона испугался, но они не нападали. У них хороший дом. Новый. Есть еда и вода.
– Вы тоже живёте под землёй? Ваши люди?
– Да. Наши дома старые. Этот дом новый, крепкий. Илай сказал, что мы заберём себе, будем жить. Чужаков отдадим живым.
– Вы их усыпили.
– Илай велел, и Иона дал им сок. Они заснули, – мужик взвывает с новой силой: – Я не виноват, отпусти!
– Сколько человек сейчас в доме?
– Две руки.
Мальчишка тоже говорил про «две руки», я ещё удивился, что дистанция для заразных такая маленькая. Но теперь соображаю, что это выражение, видимо, значило другое: десять шагов или десять метров.
– Десять человек?
– Не знаю! – он подвывает.
– Заткнись.
Мне нужно подумать. А что может быть лучше, чем думать и есть одновременно? Поэтому я вгрызаюсь в его руку, на этот раз зубами, не стесняясь. Смотри-ка, какой послушный, и вправду заткнулся. Только хнычет тихонько. Морда уже красная от притока крови. Впрочем, если его хватит инсульт, я жалеть не буду.
Шорох. Обычный лесной шорох, но мои инстинкты не только наполняют кровь адреналином, но и указывают направление, откуда приближается враг. Ненавязчиво покосившись вправо, краем глаза замечаю тёмную фигуру. Зря ты, парень, надел нашу штатную униформу – какой дурак по лесу в чёрном ходит?
Так-так, значит, смелый желтоглазик решил, что имеет шанс со мной справиться. Что ж, внезапность и люто-бешеная отвага – мой конёк, так что я выдёргиваю нож из ладони зубастого, ору ему за спину:
– Кто это там?! – и толкаю его, закручивая верёвку вокруг оси.
Пока мужик вопит от неожиданности и крутится, будто у нас тут весёлый аттракцион, я уже оказываюсь за спиной ахуевшего желтоглаза и, перехватив его руки, утыкаю остриё под нижнюю челюсть.
– Зови своих друзей, иначе проткну язык.
– Я один…
Лезвие входит неглубоко и сразу выходит обратно, но этого достаточно, чтобы желтоглазик передумал. Послушно выкрикивает что-то лающее, я не слушаю, поскольку внимательно слежу за окружающим.