Идеальная жертва

Мужик, закончив крутиться, эпично блюёт – н-да, вниз головой это неудобно – извивается и машет руками, стараясь дотянуться до земли. С левой кисти на сине-зелёную траву щедро брызжет малиновая кровь. Какая жалость…

Но потерю вкусного коктейля мне компенсируют приближающиеся слева жираф и мышка. Бредут нехотя, переглядываясь исподлобья и хрустя ветками. Ишь ты, вдвоём планировали мне за спину зайти? Хитрые демоны.

Пока они копошатся, я подтаскиваю желтоглаза к ближайшему дереву и пришпиливаю левое плечо ножом к стволу – я ж не могу стоять над ним будто мамочка, у меня и другие дела есть. Ну, тут, ясное дело, начинается хаос: желтоглазик орёт, зубастый скулит и отплёвывается, пытаясь больше не блевать, те двое вообще встали и на меня глазами хлопают…

– Идите сюда, – я быстро стягиваю рюкзак и достаю верёвку. – Или ему будет хуже.

Жираф делает шаг к нам, а девчонка стоит, ненавязчиво зыркая вбок.

Рывок – как предсказуемо! – а я уже держу её за волосы, ловя руки, чтобы связать. К волосам у женщин трепетное отношение: если схватить неожиданно, они теряются и не могут думать ни о чём другом, только пытаются волосы отвоевать. Этого короткого замешательства хватает, чтобы обмотать мышь верёвкой пару раз, спутать ноги и привязать к очередному стволу. Прям акция: каждому дереву – по мутанту.

А жираф тем временем добрался до желтоглаза, но растерялся над ножом, торчащим из плеча. Губы дрожат, носом шмыгает, водит пальцами над рукояткой, но прикоснуться боится.

Так что я подхожу не спеша, миролюбиво подняв ладони. Обматываю желтоглазого верёвкой, теперь можно и нож из него выдернуть.

Слизав кровь с лезвия, смотрю на притихшего жирафа.

– Ты вроде парень умный. Видишь, я никого не убил. Мне нужна одна вещь из подземного дома. Мы с тобой пойдём, заберём её, и я уйду. Вы будете жить. А если ты откажешься, я убью вас. Но сначала тебе, твоим друзьям и всем, кто сейчас в доме, будет очень больно. Что ты выбираешь?

Жираф осторожно крутит головой из стороны в сторону, подслеповато щурясь на товарищей. Сам не хочет принимать решение. Двое младших молчат, только на меня пялятся растерянно, а зубастый мужик сдавленно хрипит:

– Да… Да! Иди!

Он уже перестал дёргаться, висит тихонько, целой рукой прижимая к груди продырявленную. Кровь всё ещё капает на траву.

Замечательно, мы пришли к соглашению. Остаётся последний пункт моих требований. Жираф так-то ниже меня, но из-за длинной шеи наши головы на одном уровне. Сзади обнимаю его за талию, уткнув в живот остриё ножа, и принюхиваюсь к светлой коже, под которой вкусно пульсирует вена. Повезло мне: в отличие от зубастого, воняющего потом, и прочих местных, покрытых грязью, этот парень пахнет мылом. Наконец-то, чистая еда!

– Не делай резких движений, если не хочешь поскользнуться на своих кишках. И ещё. Есть такой давний обычай скреплять уговор кровью.

Жираф без всяких усилий разворачивает лицо ко мне, смотрит серьёзно.

– У нас нет.

– Мне похую, чего у вас нет. Главное, что у меня есть. Так что топай вперёд, а я поем.

Покосив глазом на верное направление, чтобы не заблудиться, втыкаю зубы в его шею. Удобно и доступно, даже с воротником не нужно возиться. И можно не сдерживаться: мне как раз и нужно ослабить его, чтоб не вздумал рыпаться. Так что я засасываю кровь в полную силу, парень только шипит сквозь зубы. Ну, а как ты хотел? В другой раз подумаете, стоит ли связываться с чужаками ради какого-то бункера и ящика консервов. Считай это бесплатным уроком.

19.

Вот так приятно мы и добираемся до пункта назначения. Задняя стена бежевого санатория уже в пределах видимости, нас отделяет лишь десяток деревьев.

Отпускаю шею жирафа даже с облегчением: наелся так, что больше не лезет. Пару секунд смакую тёплое ощущение сытости, растекающееся внутри, веки сонно тяжелеют…

…До момента, когда замечаю у боковой стены здания нервно топчущегося желтоглаза. То и дело затягивается, крутит сигарету в длинных паучьих пальцах, щелчком сбивает пепел. Вот тут мою расслабленность как рукой снимает. Глюки? От местной крови? Тут же прошибает параноидальная уверенность, что я подхватил заразу, – какой чёрт меня дёрнул пить кровь, это же прямой путь передачи, вот идиот!

Но нет, судя по всему, жираф тоже видит этого парня. С деланной неловкостью ступает вбок, на толстую ветку. В ответ на хруст желтоглаз мгновенно разворачивается, отбрасывая сигарету, и устремляется к нам.

Сильнее нажимаю ножом, уткнутым в живот жирафа, от чего тот в панике вскидывает руки и повышает голос:

– Стой, Исак, стой!

А желтоглазому похрен, он подскакивает, не отрывая взгляда от моего лица, и тычет длиннющим пальцем чуть не в глаз.

– Ты! Что ты сделал с моим братом?!

Да он и кроме нервозной тряски хорош: зрачки микроскопические, кожа бледная, на лбу испарина… Обдолбанный.

В следующее мгновение я держу парня за сломанный палец – нехрен в меня тыкать, – но желтоглаз и не замечает этого, продолжает пялиться широко распахнутыми глазами и выдавать отрывистые слова, которые переводчик игнорирует. Терпеть не могу нариков.