Идеальное оружие (СИ)

Я пытаюсь взять себя в ложноручки и успокоиться, но меня колотит, колотит! Император — центр патвеба. Он знает всё обо всех, он всех «слышит». Если в один миг погибли триллионы его подданных, он принял на себя тяжелейший психологический удар. В сочетании с догматом о сохранении расы... Он сошёл с ума. Просто сошёл с ума. Вынужденный плодить нечистокровок, бегущий от собственной памяти... За что? Это... Это слишком. Знакомое чувство беспомощности, накрывшее меня когда-то на Свалке Истории, снова облепляет, как кисель. Хочу свернуться клубком, отгородиться от внешнего мира и умереть.

— Ты убил его?

— Роза убила. У неё не было выбора — или далеки, или Земля.

— Я не люблю людей, но ей благодарна. Безумие хуже проигрыша. А смерть — лучшее лекарство от безумия. На её месте я бы тоже уничтожила Императора. А теперь я хочу побыть одна, — бросаю работу и ползу в сторону каюты. Надо отключиться от реальности и заспать стресс, иначе я пополню список рехнувшихся далеков, встреченных Доктором. Слишком большая перегрузка мозга неприятной информацией. Впрочем, кое-что можно сделать. И, оставшись одна, я отматываю с провода свою любимую проволочку-зонд из металерта — единственного металла, который не по зубам моим наноботам-антителам.

В нейроплатах ковыряться — всё равно что занозу из виска вытаскивать. Будут очень сильно болеть мозги, зато врубится нужная часть фильтра, активирующая полный пофигизм. Обычно я держу её отключённой, так как она отгрызает много места под буфер эмоций (ей же приходится удерживать даже нашу легендарную ненависть), но сейчас равнодушие мне очень нужно. Боль от операции, конечно, не настоящая — это ведь искусственное продолжение нервной системы, провода и платы, а не плоть. Но и фантомное эхо — изрядная гадость, хотя я привыкла.

Тщательно выпрямляю проволоку, кроме крошечного крючочка на самом конце. Теперь надо как можно медленнее и бережнее просунуть её в канал внешних нервов и не дёргаться, даже если она их заденет, а то будет ещё больнее. По монитору отслеживаю, какой сектор по счёту мне нужен, по засечкам на проволоке отсчитываю, куда она просочилась. Кажется, есть... Попробуем попасть крючком по переключателю ячейки... Щёлк! Уй-яу... Взрыв мозга, зато сразу всё пофигу стало. Вытягиваю проволоку, наматываю обратно на проводок и роняю все внешние сенсоры до десятипроцентной мощности. Пошло всё в джет. У меня болит голова, и я сплю.

...Ага, как же, дали мне поспать. Через скарэл — вежливый стук по кумполу. И без Доктора в висках стучит и пульсирует, зачем же добавлять-то? Включаюсь.

— Слушай, — говорит Хищник, плюхаясь на пол. — Не хотел тебе этого рассказывать, в таком ляпе стыдно каяться, особенно перед далеком. Но может, тебя это утешит. Тебе знаком термин «Первопредок»?

Мне жутковато слышать от него такие слова даже несмотря на фильтр.

— Подтверждаю.

— Помнишь, я тебе рассказывал, что видел смену поколений?

— Подтверждаю.

— Так вот, небольшая группа выживших на «Крусибле» далеков вывезла и активировала Первопредка. И то, что у них получилось, сбежало и затерялось в будущем. Я не знаю, где спрятались далеки Новой Парадигмы, но они существуют — пару раз встречались. Я не успел их остановить. И они рано или поздно непременно выплывут.

А-а-а!!! От гормонального рывка вышибло все фильтры, и даже голова перестала болеть. Я готова носиться, скакать, стоять на фоторецепторе и дрыгать гравиплатформой. О, если бы Доктор только понимал, что это для нас значит. Но он видит в этом только будущие проблемы. А я — новую зарю Империи. Первопредок... Он же — ядро генезиса, контейнер с императорской матрицей ДНК, связанный с нашей сетью и постоянно регистрирующий всё происходящее с далеками, историческая хроника и электронная копия Императора, способная восстановить его физическую оболочку, в одном флаконе. А если это полноценное ядро, то там хранится полный боезапас ДНК от лучших представителей чистокровных далеков со Скаро. Я рада, я так рада, что моя раса не потеряла надежду выжить! Слава героям, вывезшим и активировавшим Первопредка. И где только они его нашли? Ай, умницы!

Доктор тем временем внимательно на меня смотрит:

— Молчишь, как на похоронах. Для тебя это плохая новость?

— Нет, хорошая, — отвечаю, переведя дух.

— А больше походило на погребальную тишину, — скептически отзывается он.

— Ты же знаешь, у меня отклонение — низкий эмоциональный порог и высокая впечатлительность. Мне надо было... — так, не говорить же, что походить на ложноручках от радости? — ...прийти в себя. Но всё-таки, объясни, почему ты мне это рассказал. Объясни? ОБЪЯСНИ-И?!