Идеальное отражение

Боли я не почувствовал, но перед глазами заклубилась кровавая муть. Я развернулся лицом вверх и в полном отчаянии нажал на спусковой сенсор. ИПП не предназначен для стрельбы под водой, но штука это настолько надежная, что имелись шансы на то, что она сработает и здесь. Глухие хлопки ударили по ушам, и во льду надо мной появилась большая дыра.

Я рванул к ней и с такой жадностью хватанул воздуха, что едва не подавился.

А затем понял, что меня ухватили под мышки и тащат вверх, выдергивают из полыньи. Возникло инстинктивное желание вырваться, освободиться, и я его с немалым трудом подавил.

– Твою мать! Он ранен! – рявкнул Синдбад мне прямо в ухо.

– Да разве это рана... – я хотел произнести эту фразу громко, но вышел лишь простуженный сип.

Холода, честно говоря, я не чувствовал, я вообще не ощущал собственного тела, лишь касания в отдельных местах: давление на подошвы, на плечи, глухие толчки сердца в груди и то, как саднит лицо.

– Побежали! – воскликнул Колючий. – Иначе эта тварь нас сожрет!

Мышцы меня не слушались, я казался себе деревянным истуканом, покрытым коркой льда, но каким-то образом ухитрялся бежать, задыхаясь и кашляя, оскальзываясь на льду и едва не падая. Сознание плыло, я не мог связаться даже с главным имплантом, не говоря уже о других, и почти ничего вокруг не видел, соображал только, что за спиной грохочет и трещит.

Силы кончились, но я все равно бежал, на упорстве, на желании жить...

Берег выскочил из темноты столь неожиданно, что я едва не упал. Разрывающим мышцы усилием устоял на ногах. Тяжело взбежал по покрытому слоем пепла косогору и остановился, уткнувшись в спину кому-то из спутников. В этот момент я не отличил бы одного от другого.

– Всё, оторвались, – сказал Синдбад.

– Да? – спросил я, на этот раз в полный голос, и потерял сознание.

Вернулся в чувство я рывком, просто открыл глаза, как после крепкого сна.

Я лежал, не ощущая привычной тяжести боевого костюма, зато чувствуя растекающееся по жилам блаженное тепло. Обеспечивал его, во-первых, спальный мешок, а во-вторых, небольшой костерок, самым наглым образом трещавший неподалеку.

– Вы что, идиоты? – прохрипел я, пытаясь выбраться из мешка. – Зачем вы его разожгли?

Открытый огонь – верное средство демаскировать себя, и поэтому сталкеры им почти никогда не пользуются.

– Лежи спокойно. – Синдбад появился откуда-то сбоку. – Мы в подземелье, и здесь нас никто не заметит.

– Э... ну... – Только тут я сообразил, что улетающие вверх искры разбиваются о бетонную плиту, а за кругом света прячутся стены. И еще я понял, что совершенно лишен одежды – эти гаденыши содрали с меня не только костюм, но и все остальное. – В подземелье?

– В подвале, если быть точным, – сообщил бритоголовый. – Счастье, что мы наткнулись на него так быстро.

На то, чтобы оглядеться, мне понадобилась пара минут: капитальные стены и потолок, в дальней стене – дверь, в углу груда ящиков, заваленный разнообразным мусором пол.

– Это верно, – сказал я. – А зачем вы меня раздели?

– А что, нужно было оставить тебя в холодной и мокрой одежде? – Синдбад поглядел на меня скептически. – Проведи ты в ней еще часок, точно схватил бы какую-нибудь гадость, и система подогрева не помогла бы.

Это верно – боевой костюм не рассчитан на зимние купания в Оби.

– А где Колючий?

– Сторожит наверху. Скоро я его сменю. А ты приходи в себя, одевайся, и двинем дальше.

Комбинезон и прочие шмотки лежали на ящике рядом с костром, и от них валил пар. Само пламя было светлым и очень жарким, и это означало, что горят таблетки универсального топлива.

Места они занимают немного, весят вообще мизер и очень выручают в локациях, где набрать сушняка – большая проблема.

– Обязательно приду, – пообещал я, понимая, что на самом деле вовсе не желаю куда-то идти, что бешеная погоня за самим собой утомила меня даже не столько телесно, сколько душевно.

Хотелось вот так лежать, ничего не делать, смотреть в огонь...

Но я также прекрасно понимал, что дубля нужно уничтожить как можно быстрее, что он – зло. Не абстрактное, всеобщее и глобальное, а, так сказать, частное, причиняющее неприятности лично мне.

Кто знает, что он выкинет в следующий момент? В присутствии егерей плюнет на портрет Хистера? Или пришибет «чистильщика» из Барьерной армии так, что это увидят его соратники? Или выдумает нечто такое, что мои банально человеческие мозги не в состоянии измыслить?

Все возможно.

А обвинят в произошедшем сталкера-проводника по прозвищу Лис.

Так что разлеживаться мне некогда, надо подниматься, собираться и вновь вставать на тропу войны.

– Ты как? – спросил явившийся в подвал Колючий. – Может, тебе нужно помочь?

– Сам справлюсь, – ответил я, выбираясь из спального мешка и думая, что бионик мне сейчас бы не помешал, но бионик не раненый и полный сил. – Как думаешь, твои единоверцы... бывшие, они еще гоняются за мной?

– Не знаю. – Беглый праведник пожал плечами и нахмурился. – Дьякон любит, чтобы успех приходил сразу... ему не хватает терпения. Но если его разозлить, тогда... Но мне не хочется это вспоминать.