Идеальное отражение

– Именно так, – я кивнул.

Имелась возможность перебраться на другой берег, не вступая на лед – по плотине Обской ГЭС. Но возможность эта была чисто гипотетической – окрестности электростанции пользовались «убийственной» славой. Обитавшие там биомехи вели себя агрессивно и слаженно, так что порой возникало ощущение, что ими командуют из единого центра.

Но так это или нет, а пройти по плотине и остаться в живых не сможет и джинн.

– Ну что же, ладно, – беглый праведник засопел. – Да, слушай, а кого ты упоминал, когда мы в развалинах у Курчатника сидели? Эти, гарде... гардемарины... кто они были такие?

– Нечто вроде курсантов военно-морского училища, – объяснил я уже на ходу. Мы зашагали через садовый массив строго на юго-восток, вдоль берега реки. – В той песне еще звучали такие слова: «Зачем троим, скажи на милость, такое множество врагов?» Прямо про нас.

– Да, врагов предостаточно... – согласился Синдбад. – Джинн этот бешеный... Праведники, брат Рихард... еще счастье, что за нами он гоняется, а не та бешеная девка, приемная дочь Хантера. Как ее? Платиновая... Нет, Титановая Лоза. Кстати, а что ты собираешься делать со всеми этими врагами? Я имею в виду после того, как прикончишь дубля?

Я пожал плечами – честно говоря, мои планы так далеко не заходили, они ограничивались единственной глобальной целью и насущными, возникающими по мере ее достижения проблемами.

– Об этом будем думать потом, когда действительно его прикончим, – ответил я, и на этом разговор завершился.

На этот раз мы перешли Обь без проблем, и на правом берегу оказались, когда начало потихоньку светать. Выбрались к трассе М52 и неспешно зашагали вдоль нее на юг, в сторону Академгородка и центра локации.

Трасса эта – естественный, самый короткий и удобный путь от тамбура в Новосибирск, и обычно все пользуются им, если нет каких-либо препятствий, вроде буйных чугунков.

Но сегодняшним морозным утром трасса была пустынной, и, скорее всего, потому, что биомехи, скопившиеся у здания ИЯФ после пульсации, агрессивно встречали любого, кто пытался выйти из гипертоннеля. Так что гости, не имеющие очень серьезных причин рваться в новосибирскую локацию, убирались обратно, а местные, живущие в Академзоне, уже знали, что у тамбура непорядок, и пока туда не совались.

Промчавшаяся в вышине гарпия дала по нам очередь из импульсной пушки, но больше для острастки, да еще неподалеку от железнодорожной станции «Сеятель» нам попалась кучка свежих ловушек – «Чертова топь», а рядом с ней целых две «Лестницы в небо».

Я заметил их в последний момент.

А потом в зону действия моих имплантов попал Академгородок, и стало ясно, что там горячо.

– Стоп! – Я вскинул руку и остановился.

– Что такое? – насторожился Синдбад.

– Там, похоже... – я замялся, пытаясь с помощью главного импланта разобраться в мельтешении выданных радарами и сонаром «меток». – Идет бой, да еще довольно серьезный.

Чугунки, контролировавшие тамбур в тот момент, когда мы только там появились, сражались с людьми, причем людей было довольно много, и действовали они организованно и умело.

По всем признакам, «Ковчег» проводил операцию по зачистке «своей» земли от биомехов.

– Егеря пытаются разогнать ту железную банду, что имела к нам претензии, – добавил я. – Дело у них идет бойко, но пока лучше не соваться, а то прибьют под горячую руку.

Мы прошли еще немного и залегли в развалинах, достаточно неприметных, чтобы не привлечь ничьего внимания, и настолько серьезных, что они могли стать прикрытием во время обстрела. Синдбад, демонстрируя истинно солдатскую привычку, улегся и уснул, Колючий тоже задремал, а я остался сторожить и заодно наблюдать за бойцами «Ковчега» и за окрестностями.

Драка в Академгородке проходила целиком по сценарию Хистера – чугунков планомерно уничтожали – так что следить за ней было неинтересно. Поэтому я позволял себе отвлекаться, задумываться о вещах посторонних, и мысли мои двигались порой очень причудливо.

Что, например, будет, если я сейчас погибну, а дубль выживет?

Кто-нибудь заметит подмену? Обнаружит, что Пятизонье лишилось настоящего Лиса?

С вероятностью в девяносто девять процентов – нет, поскольку этого настоящего Лиса никто не знал. Все эти годы я стремился к тому, чтобы прятаться ото всех, не раскрываться, держаться в стороне, и преуспел.

Так что, если мое место займет нечеловек, копия, сотворенная в «Мультипликаторе», идеальное отражение, никто не обратит на это внимания – ни Кали, ни один из коллег-сталкеров или торговцев, с которыми я вел дела, ни, тем более, Дьякон или узловики...

А отсюда вопрос – так ли уж сильно я отличаюсь от дубля? Человек ли я сам?

На этом месте я встряхнул головой и подумал, что от излишнего шевеления мозгами бывает только вред. Заставил себя заняться делом – осмотреть и проверить броню на предмет дырок и повреждений, разобрать и почистить «Шторм», а затем и «Страйк», тоже побывавший в воде, оценить, сколько у меня боеприпасов.

Подобные вещи занимают не только руки, но и голову, и избавляют от всяких глупых мыслей.