Идеальные

– Ничего, – резко ответила Светлана. Она четко дала понять, что не хочет об этом говорить. Виктору, как всегда, было все равно. Кристина хотела расспросить мать, но увидев ее грозный взгляд вперемешку с торжествующими огоньками в глазах, окончательно расстроилась и легла спать.

На следующий день все стали жить как обычно. Будто Даша не пыталась ничего с собой сделать. Взрослые ходили на работу, а девочки в школу. Они даже не говорили о Даше, о посещении больницы.

Кристина собиралась на свой первый рабочий день. Она подделала мамину подпись в разрешении, потому что знала, что просить бессмысленно, мама никогда не позволит ей заниматься делом, которое не традиционно для их семьи, которое не нравится им, позорит их.

Она застегивала молнию на юбке, когда в комнату вошла Арина.

– Кристин, а когда будут похороны?

– Чьи? – Кристина поперхнулась.

– Дашины. Она же умерла.

– Нет, Арин, Даша в порядке. Она просто лежит в больнице.

– Но тетя Света и дядя Витя ничего о ней не говорят. Она точно умерла. Иначе они бы сообщили хорошие новости, – Арина была уверенна в своей правоте.

– Нет, она жива. Им просто тяжело об этом говорить.

– Но Игорь умер.

– Игоря просто не нашли вовремя, – Кристина разозлилась. У нее закрались сомнения. Может, это она что-то не так понимает?

– Я тебе говорю, она умерла. Интересно, меня возьмут на похороны? Я никогда там не была. Правда, я там заплачу, и мама будет ругаться, что мои слезы ее позорят, а тетя Света будет смеяться надо мной, говорить, что такая нюня, как я никогда ничего не добьется. Но я специально не плачу сейчас, чтобы мама поверила, что я смогу держатся, и взяла меня, – Арина говорила без умолку, а у Кристины глаза на лоб лезли от таких мыслей сестры.

Перед выходом из дома девушка зашла в кухню. Мама готовила рагу.

Ну да, раньше готовила Даша. Сама вызывалась, никто не заставлял. Ее еду все любили. Но только в плане дома. Тетя Света никогда не позволила бы ей поступить на повара.

– Мам, что с Дашей?

– Кристина, это не твое дело.

– Правда? Вы мне все время кричите, что я вас ненавижу, не забочусь о семье, а в итоге я не могу узнать, что с моей сестрой, о которой я, между прочим, переживаю. Ты в курсе, что из-за вашего молчания Арина считает, что Даша мертва? Или это правда?

– Даша в порядке. Ее скоро выпишут. И не говори об этом больше. Тетю Свету это расстраивает, – женщина ухмыльнулась и вернулась к сковороде.

Два часа, проведенные в качестве помощника редактора, показались Кристине раем на земле. Она отвлеклась от всех проблем на нормальное занятие, впитывала премудрости редакционного дела.

Все-таки хорошо, что я согласилась. Теперь пять дней в неделю с четырех до шести я буду здесь, и это круто.

Но сейчас, когда они с Юлей шли к метро после работы, на Кристину снова навалились мысли. Она рассказала Юле все подробности попытки самоубийства Даши.

– Теперь все стало еще хуже, что, конечно, логично. Арина, кажется, сходит с ума и считает, что Даша мертва, а я схожу с ума от того, что я виновата.

– Слушай, ты преувеличиваешь. Дело ведь не в том, что ты ей не помогла, а в самой твоей сестре. Она бы потом другой повод нашла. Просто от спиртного у нее крыша поехала. Она уцепилась за этот шанс и твои деньги, будто бы без этого нельзя найти другой выход. Поступила импульсивно, хотя могла бы успокоиться и накидать еще вариантов. А потом она еще и напилась, а в состоянии опьянения много всякой фигни можно натворить, – Юля замолчала, давая Кристине обдумать услышанное.

– И ты даже не спросишь, почему я ей отказала? – произнесла Кристина через минуту.

– Не хочу, чтобы это выглядело, как обвинение.

– Понимаешь, я сама не знаю. Я долго думала над этим своим поступком и так до конца и не поняла.

– Ты хотела ей отомстить?

– В каком-то смысле да. Просто я очень много ходила и говорила родителям, что надо ей помочь, но когда дело дошло до реального поступка, я не смогла. Я не знаю, как это объяснить. Косвенно помогать легко, я всегда спорю с семьей. Но когда вот она, возможность самой что-то сделать, я поняла, что не могу переступить через свои обиды, злость. Потому что спорить с семьей – это бороться против нее, а дать денег – это действие конкретно для Даши. И я не смогла. Ты ничего не поняла, да?

– Нет, почти все понятно. Я не буду осуждать тебя за это, у тебя есть право ничего не делать для таких людей. Но я не хочу, чтобы ты винила себя.

– Постараюсь. А про отомстить… Я немного хотела ее проучить, отказать, а потом, когда, она помучается, милостиво согласится. Знаешь, в церкви, куда я ходила, много говорили о прощении, и я рассказывала, что я все всем прощаю. Но когда Даша начала извиняться, я не смогла ее простить. Наверное, потому, что никто никогда так не поступал раньше.

– Не извинялся?