Идеальные лжецы

Святая Мадонна, хранительница секретов.

Из динамиков в аудитории доносились наши голоса: «Я заставлю тебя смеяться». «Джуд, прекрати». Картина была ясна и не оставляла ни малейших сомнений в том, что происходило в комнате: я сидела на нем верхом, он обнимал меня, и наши губы, сливаясь, энергично двигались.

Вполне достойный поцелуй, если бы не одна мелочь, которую зрители тотчас отметили: я целовалась не с Эганом, своим парнем, а с его братом.

Немного опомнившись от потрясения, я осмелилась посмотреть по сторонам. Аудитория застыла в напряженном молчании. Все до одного побросали то, чем занимались раньше, и смотрели видео. Кайана и Дэш были поражены до глубины души. Остальные студенты и студентки сидели, открыв рот и вытаращив глаза, некоторые – со злорадной улыбкой на губах, как настоящие бесы, питавшиеся лишь сплетнями, чужими несчастьями и ошибками. Как раз в тот момент им будто подали обильное угощение.

Я снова обратила внимание на сцену и преподавателей, сидевших в креслах. Они не понимали, что случилось. Они были озадачены, изумлены, растеряны.

Видео закончилось, экран на миг стал черным, а затем на нем появились изображения, иллюстрировавшие материалы доклада. Я с силой выдохнула, хотя у меня оставалось ощущение, что легкие переполнены воздухом. Несколько мгновений стояла гробовая тишина, будто аудитория переваривала увиденное, а затем зал взорвался возгласами и невнятным бормотанием. Одновременно ректор заговорила в микрофон, требуя успокоиться и заявляя, что это неприемлемая выходка, демонстрация неуважения, и она хотела бы знать, кто подменил запись.

Но на нее никто не обращал внимания. Студенты говорили разом и смотрели на меня. Все они смотрели на меня. Я чувствовала тяжесть осуждающих взглядов. И впервые в жизни не знала, что делать – остаться на месте, попытавшись слиться со стулом, или встать и убежать. Я сгорала от стыда. Мне хотелось исчезнуть, мне хотелось, чтобы земля поглотила меня и выплюнула на другой планете. Само по себе то, что мне нравился Адрик в то время как я встречалась с Эганом, было достаточно скверно. Но теперь, когда мой секрет стал всеобщим достоянием, он стал казаться мне смертным грехом.

Я решила никуда не бежать и бросить вызов общественному порицанию, поскольку предполагала, что оно будет молчаливым и ограничится взглядами и тихими пересудами, но я недооценила студентов Тагуса. Я недооценила территорию, являвшуюся вотчиной Эгана. У кого-то могли бы возникнуть иллюзии, что, поскольку речь шла о людях очень молодых, студентах университета, они будут вести себя в рамках приличий, но зло не делает скидку на возраст и положение, господа. И я в этом убедилась.

– Вот сука! – с издевкой, беспощадно припечатала какая-то девица в зале.

Обомлев, я застыла на стуле. Оскорбление прозвучало громко, перекрыв другие голоса, и ситуация вышла из-под контроля.

– Ты показала свое настоящее лицо, Джуд! – крикнула другая девушка.

– Я не прочь провести с тобой часок в таком духе, если Эган не станет возражать! – объявил незнакомый парень. Его слова вызвали шквал сальных смешков.

– Но она же уродина! – завопила еще одна девица, тоже спровоцировав взрыв хохота.

– Этому тебя научила твоя спидозная мамаша? – выкрикнул парень откуда-то с передних рядов.

Последнее оскорбление пронзило меня, словно клинок шпаги. Смятение исчезло, уступив место ярости, пробудившей во мне жгучее желание вскочить, отодрать стул от пола и запустить им в кого попало. Но также я испытывала боль. На меня нападали с неожиданной стороны (опыт был для меня новым), и я не понимала, улучшит ли мое положение контратака или сделает его еще хуже.

Но дальше произошло нечто, что потрясло меня еще больше.

– Я тебе морду раскрою, придурок! – внезапно заорала Кайана, вскочив с места и погрозив в зал кулаком.

– За тебя целая армия шлюх, Джуд? – глумливо спросил кто-то, перекрикивая гул голосов и смех.

Кайана выпрямилась вне себя от бешенства и вступила в перепалку. При этом остальные продолжали сыпать насмешками и оскорблениями. Одновременно со сцены раздавались указания преподавательницы, на которые никто не обращал внимания. В зале воцарилась атмосфера хаоса, наполненная криками, хохотом и насмешками; парни и девушки наслаждались суматохой с удовольствием и злорадством.

Внезапно Арти встала и выбежала из аудитории.

Внутренний голос сказал мне: «Беги за ней. Она единственная, кто может помочь тебе, и то, что она увидела, глубоко задело ее».

Я поднялась с места и торопливыми шагами направилась по проходу между рядами стульев. Никогда еще путь не казался мне таким длинным. Я чувствовала себя, как Серсея Ланнистер из «Игры престолов», когда в качестве наказания ее заставили обнаженной пройти дорогой позора. И хотя я была полностью одета, все равно ощущала себя голой и уязвимой. Для полноты картины не хватало еще, чтобы в меня начали бросать мусор и стулья. Пока я шла, на меня градом сыпались оскорбления, и каждое из них вызывало во мне неописуемую ярость.