Идеальные лжецы

Наступила тишина. Я застыла посреди гостиной, выставив вперед руки, в которых сжимала пакет. Из-за существовавшей между нами недосказанности возникла вязкая, липкая атмосфера, сгустившаяся настолько, что я, наверное, могла бы ее пощупать. Мне хотелось куда-нибудь приткнуться, но я не знала куда, а потому притворилась, что рассматриваю стены и все, что попадалось на глаза.

«– О, привет, лампочка.

– Привет, лживая тварь».

Я тряхнула головой. Какого черта? Проклятая лампа или проклятая совесть? Я постояла с удивленным лицом, пока не додумалась спросить:

– Эган… сердится?

– Почему он должен сердиться? – рассеянно отозвался Адрик, полностью погруженный в собственные мысли.

– Из-за видео.

Адрик предпринял попытку сосредоточиться.

– Нет, – ответил он спустя мгновение. – Мы с ним уже поговорили.

Ох, боже, они обсуждали меня. Что могло быть хуже?

– О чем вы поговорили? – с беспокойством уточнила я. – Можно узнать?

Последовал короткий ответ:

– Хм, нет.

– Адрик! – воскликнула я, в высшей степени заинтригованная.

Он приложил ладонь ко лбу, словно внезапно вспомнил о чем-то, что не имело отношения к его разговору с Эганом.

– Извини, как это невежливо с моей стороны – не предложить тебе присесть, – заявил он, изображая радушие, и указал в глубину гостиной. – Можешь подождать брата там, на балконе, где мы провели некоторое время вместе в тот вечер, когда я привез тебя к себе домой.

Его слова застигли меня врасплох. Единственной моей реакцией было: «Что? Почему он заговорил об этом теперь?»

– Что? – произнесла я, испытав легкое потрясение. Адрик перебил меня, медленно выдвинувшись из кухни в гостиную:

– Или тут, где ты сообщила, что тебе понравились мои поцелуи. – Он указал на то место на полу, где я и правда стояла памятным вечером, когда мы целовались в его квартире.

Я плотно сжала губы. Воспоминания обрели форму большой когтистой лапы, сдавившей мне желудок с такой силой, что меня чуть не вывернуло. Я проглотила слюну. Он произнес свою реплику так спокойно, словно речь шла о пустяках, которые можно обсуждать с кем угодно в любое время.

– Адрик, пож…

Он снова прервал меня.

– Или лучше на диване, где я раздел тебя, ласкал и едва не…

– Хватит уже! – вскричала я, уязвленная до глубины души, стараясь помешать ему сказать то, чего говорить не следовало. Я нервно посмотрела в сторону коридора, который вел в спальни, а затем перевела взгляд, полный ужаса, на Адрика. – Чего ты, черт возьми, добиваешься? – негодующим шепотом спросила я.

Он закрыл рот и остановился неподалеку от меня, однако выражение его лица не сулило ничего хорошего. В уголках губ притаилась едва заметная, но недобрая усмешка. И это поведение взрослого человека? Нет, дамы и господа, Адрик Кэш был достоин своей фамилии и репутации.

– Он нас не услышит. Наверняка слишком занят разговором со своим отражением в зеркале, – равнодушно заметил Адрик.

Его поведение не укладывалось у меня в голове. Такая манера держаться была совершенно ему не свойственна, или же я ошибалась? Мы стояли на противоположных концах комнаты, как два ковбоя, готовые в любую секунду выхватить пистолеты и выстрелить. Внезапно меня пронзило чувство, что я совсем не знала Адрика.

– Ты сегодня весьма расположен к общению, не так ли? – саркастично заметила я.

– У каждого бывают удачные дни, – отозвался он, и в его усмешке засквозила горечь.

Я сжала губы, с трудом сдерживаясь. Снова покосившись в сторону коридора, я произнесла тихим голосом, срывавшимся от гнева:

– То есть? Значит, вот что ты делаешь? Вымещаешь на мне злость, затевая идиотские ссоры?

– А разве не этим ты развлекалась с самого начала? – возразил он с ноткой цинизма, что начинало меня бесить больше, чем того заслуживало.

Я так сжала губы и стиснула челюсти, что мое лицо, должно быть, приобрело довольно забавное выражение. Я грозно выставила вперед палец, словно намеревалась зарезать его, но потом все же отступила. Нет. Дыши глубже, Джуд. Повторяй, как Ринг-Ринг, персонаж из «Пукки»[15]: «Я не злюсь, я не злюсь». Серьезно, я не собиралась вступать с ним в перепалку, не собиралась, нет…

– Не хочу. – Я подняла руки, сдаваясь. – Я в такие игры не играю, можешь не стараться.

Сохраняя потрясающее хладнокровие, Адрик сардонически засмеялся, будто давно не слышал ничего смешнее.

– Но мне в жизни не приходилось прилагать какие-то усилия, Джуд, – невозмутимо, с оттенком самодовольства, признался он. – Полагаю, тебе это хорошо известно.

Для довершения образа напыщенного придурка ему недоставало только подмигнуть.

– Не знала, что ты такой самонадеянный, – пробормотала я себе под нос, но он услышал и ответил равнодушно.

– Мы много чего не знаем и не узнаем друг о друге.

Естественно, ведь больше между нами ничего не будет, никогда. От этой мысли мне стало… грустно, наверное.