Идеальные звёзды

– Давайте я суммирую для особо одарённых. Юхас вёл себя как чмо, забывшее о присяге, потому что Фергюссон подал – ничем не подтверждённый! – сигнал на основании всего лишь того, что Смит чего-то там «оказывал», – взгляд Главного недвусмысленно останавливается на мне.

А я держусь спокойно. Во-первых, воплями меня не напугаешь. Во-вторых, главное, что Син жив, а меня пусть хоть казнят. Будь я здесь один, даже не стал бы оправдываться.

Однако судьба Юхаса и Фергюссона тоже зависит от моих слов, а потому придётся выкручиваться.

Не отрывая прищуренного взгляда от моего лица, генерал подлетает и берёт громкость даже выше прежнего – наверное, чтобы хотя бы этим компенсировать разницу в росте.

– Что, Смит, думаешь, тебе закон не писан?! Думаешь, ты тут самый, блядь, особенный и все будут тебя в жопу целовать?! Так я тебе скажу – нихуя подобного! Каким таким хером ты можешь объяснить, почему сломал руки бойцу твоего отряда?!

– Это был аффект.

У Главного даже дыхание перехватывает от возмущения:

– «Аффект», блядь?! Где ты слов-то таких пидорских набрался, а? По-человечески сказать нельзя?!

Я спокойно тараторю:

– Непроизвольная реакция на применение силы и попытку воспрепятствовать моим действиям. По-человечески: он неожиданно меня схватил и тянул из укрытия.

Ну, формально оправдание так себе… Конечно, все наши уже выучили, что в бою меня трогать нельзя: даже если бы я хотел реагировать спокойнее, мышечная память не позволяет. Если меня вот так неожиданно дёрнуть – минимум в ответ получишь вывих, это если я ещё успею сознательно притормозить. Однако связисты, конечно, были не в курсе моих особенностей. Лейтенант действительно хотел помочь, и он не виноват, что его цели всего лишь не совпадали с моими.

Поэтому Главный – вполне резонно – не принимает такие аргументы во внимание, продолжая вопить:

– Блядская ты мутантская скотина, да тебя за такие «аффекты» надо из армии гнать пинками под жопу! Не подчинился приказу об отступлении! Поставил под угрозу жизни всего отряда! Хули ты молчишь?! Давай, расскажи, по каким пиздоблядским соображениям ты побежал не к кораблю, как тебе было приказано, а к бойцу, система которого подала сообщение о смерти?!

И тут я выдаю:

– Я чувствовал сознание капитан-майора Блэйка.

Сикорски замирает, а затем говорит обычным тоном – словно его выключили:

– Чего?..

– Многие мутанты способны общаться телепатически. Поэтому я знал, что он жив.

Конечно, это неправда, но ведь сейчас наша задача – не говорить правду, а по возможности избежать трибунала. Для этого все оправдания хороши. Особенно такие, которые нельзя проверить.

Вопросительно скривив физиономию, Главный продолжает вполне спокойно:

– Так вы с ним… это?

Сержант слева от меня издаёт неопределённый звук – то ли кашлянул, то ли поперхнулся, – но когда мы с Главным синхронно поворачиваем головы к нему, лицо Юхаса непроницаемо. Подождав, генерал возвращается ко мне:

– Так что? Вы там… Типа мысли слышите? Ну, так говорят.

– Так точно.

– И почему я не в курсе?! У меня тут бойцы, не нуждающиеся в технике для связи между собой, и никто ничего не знает?!

– Думаю, генерал Смит знает. Но её проект, кажется, продвигается не очень хорошо.

Сикорски прищуривается.

– Я поговорю с ней. А вы… – он отступает на шаг, окидывает взглядом нашу компанию и снова переходит на свой фирменный рёв: – Чтоб сидели ниже воды, тише травы и молчали в ебучую тряпочку, ясно?! Кто откроет рот, попиздрячит под трибунал! Юхас – уволен! Вы двое – никаких премий, никаких боевых операций и тем более никаких увольнений на полгода, будете сортиры драить вместо свиданок! Поняли меня?!

Наша линия дружно вытягивается в струнку и рявкает:

– Так точно, господин генерал!

Сикорски ещё некоторое время подозрительно вглядывается в наши лица и наконец бросает:

– Свободны.

Он отходит к своему столу, ворча под нос: «Вот за что мне это всё, а?.. Мозгов нет у этих мудаков суходроченных, а мне – свою жопу подставляй…»

Я направляюсь к выходу вместе со всеми, но за спиной Главный повышает голос:

– Лейтенант, останьтесь. И дверь закройте.

Юхас, слегка улыбнувшись мне на прощанье, сам закрывает дверь с той стороны. Да, повезло нам: значит, столичные решили замять дело, иначе сейчас мы бы уже действительно были в парадном зале на трибунале. Всё же они не такие чмошники, как мне показалось изначально.

Генерал, набычившись, смотрит то на меня, то на закрытую дверь. Наконец выдаёт:

– В отчёте написано, что это было случайное столкновение. Вы тоже так считаете?

Тоже мне, нашёл специалиста. Подумав, всё же отвечаю:

– Да. Хотя надёжнее спросить капитан-майора Блэйка.

– Мне казалось, вы с ним в нормальных отношениях. Даже, можно сказать, дружеских.

Какой-то внезапный переход. Это утверждение или вопрос? На всякий случай изображаю лицом вроде как согласие.

– Учитывая его нынешнее состояние и… – он на мгновение сжимает губы, – ситуацию в целом, насколько лично вы уверены, что это была не засада?