Идеальные звёзды

Глядя мне в глаза, Син кладёт конфету в рот и выдаёт стон наслаждения. Облизывает губы и, когда я тоже невольно облизываюсь – ясное дело, не из-за мармелада, просто как можно равнодушно смотреть на подобный соблазн? – мурлычет завлекающе:

– Одно короткое слово, и я поделюсь, – он тянет меня к себе за руку. – Может, даже все разрешу попробовать.

Поддавшись, наклоняюсь к нему и шепчу в том же тоне:

– Я не люблю сладкое.

Син проводит изучающим взглядом по моему лицу.

– А меня?

– А можно тебя без конфет?

– Только если в комплекте с квартирой.

– Согласен.

Я произношу это так легко, что Син недоверчиво хмурит брови.

– Когда это ты успел передумать?

Указываю глазами на бланк с вензелями.

– Ты теперь завидная партия – с орденом, с прибавкой к жалованию… Начальник, да ещё богатый… Никто бы не устоял.

Он разочарованно кривится.

– Так и знал, что ты со мной ради денег!

– И ещё апельсинов, – я вытаскиваю из корзины фрукт и демонстрирую ему.

Син бросает взгляд на дверь палаты, дёргает меня к себе и чмокает в губы.

– Вот выпишусь, найдём самое лучшее жильё и будем есть только их. Каждый день.

– Но! – я взмахиваю апельсином. – Мы будем покупать их сами, в магазине, а не получать за то, что ты чуть не умер. Намёк понятен?

Он страдальчески морщится.

– Ну-у… Я постара-а-юсь…

Я делаю морду кирпичом, как у Главного: хмурю брови, сурово выпячиваю челюсть, – и выдаю любимую генеральскую присказку:

– Не надо стараться, просто сделай.

Син улыбается мельком, суёт мне в руки апельсин: «Подержи?..». Сноровисто разрезает кожуру когтями. Ждёт, пока я почищу, выхватывает и запихивает его в рот. Целиком. Расплывается в довольной улыбке. Принимается жевать. А я сижу и как дурак любуюсь на эту картину. Хорошо, что мы здесь одни: небось вот сейчас у меня и есть тот самый «влюблённый взгляд», про который в статьях пишут. И светящийся к тому же, всё сходится.

Дожевав, Син смотрит мне в глаза.

– Так что, серьёзно? Ты согласен?

Сердце колотится так, что вот-вот изо рта выпрыгнет, но я сжимаю пальцы Сина – только самые кончики, чтобы можно было быстро убрать руку, если кто зайдёт, – и, глубоко вдохнув для смелости, выпаливаю:

– Я очень этого хочу.

Он удовлетворённо прищуривается.

– Это так ахуенно, что на радостях съем ещё.

Берёт из горки конфет ту, что со звёздочкой на обёртке, и я неожиданно для себя говорю:

– А можно попробовать? Одну.

– Хоть всю корзину.

Подняв конфету, провозглашаю:

– За твою новую… То есть первую звёздочку!

Внутри привычно мелькает чувство вины – это ведь из-за моего трибунала он потерял все звёзды выслуги, – но нет, я не буду поддаваться. Сегодня мы празднуем.

– Тогда уж давай на брудершафт.

Закидываю в рот – фу, сладкая-то какая… – и, наклонившись, чмокаю его в губы. Но только хочу отодвинуться, как Син бухает ладонь мне на загривок и тянет обратно, впечатывает носом в свою щёку – ага, всё ещё жуя. Я, конечно, сопротивляюсь, с опаской поглядывая на входную дверь, но он только крепче прижимает.

«Подожди ты, никого там нет. Нужно ещё тост сказать. За новую жизнь».

Я поправляю: «За жизнь вообще. Ещё раз умрёшь – я тебя на том свете найду и отпизжу до смерти, понял?».

Дожевав, Син чмокает меня в угол рта и наконец-то отпускает. Говорит словно бы между прочим:

– Кстати, а Лана не появлялась?

Качаю головой.

– А должна была?

– Нет, потому что я сказал ей, что мы вместе, – физиономия у Сина такая невинная.

– Ты… Что, правда? Или шутишь? – я недоверчиво вглядываюсь в его лицо, пытаясь понять.

– И ещё сказал, что я ужасно ревнивый, так что не стоит испытывать границы моего терпения.

– О, уже ревнивый?.. Ты ж говорил – нормально.

– Я передумал. Нет, если ты сам решишь, это одно, а вот лезть к моему мужику за моей спиной я никому не позволю.

– Прям уж «твоему»? – я вроде как легкомысленно улыбаюсь, но на самом деле, конечно, всё внутри замирает в ожидании его ответа.

– Естественно, – Син отвечает напористо, без тени улыбки. – И я рассчитываю быть с тобой ещё много-много лет, в горе и радости, в конфетах и апельсинах. Хочешь, фантик на палец надену?

Я фыркаю от смеха.

– А давай. Молодожёнам положены долгие выходные – вот завтра покажу Главному и потребую.

Он выбирает с покрывала несколько одинаковых красных обёрток с жёлтыми звёздочками и, сосредоточенно скручивая их между собой, бормочет:

– Я сам ему позвоню и скажу, что ты завтра не придёшь. Мне нужен помощник даже в больнице – решать важные организационные вопросы. Например, квартиру выбирать.

– Хм, а тебе ведь тоже нужно? И что? Тоже фантик?

Он оглядывается по сторонам.

– Кожуру?

– Не, она мокрая. О, придумал, – я ныряю в подарочную корзину, достаю из букета тонкую веточку с мелкими белыми цветами и начинаю скручивать в кольцо.

– Я с цветами всегда хорошо смотрелся. Даже ещё когда мелкий девчонкам букеты таскал. Рвал их, правда, у соседей. Их бесила моя любвеобильность… – Син заканчивает свою конструкцию и демонстрирует мне. – Смотри, тут даже бантик есть. Это вместо брильянта.

– Ну да, главное же не цена, а внимание.

– А ты хочешь брильянты? Так я куплю. Вот подарю тебе целое колье, будешь знать. Правда, к нему платье понадобится.