Идеальные звёзды

Капля крови скатывается вниз, замирает на округлой груди – такая яркая на фоне светлой кожи, – Син передёргивает буквально один раз, и во мне взрывается его оргазм. Я ещё успеваю услышать приглушённый стон – знаю, что Син вцепился зубами в край подушки, – а в следующее мгновение вообще перестаю воспринимать реальность, потому что собственный оргазм оглушает, сжимает мышцы, перемешивается с удовольствием в сознании Сина, не разобрать, где чьи ощущения, но это однозначно один из лучших моментов моей жизни.

Не открывая глаз, нащупываю слева стену и сползаю в угол, переводя дыхание. Уф, даже ноги не держат. «Это. Было. Ахуенно…» – мысли Сина ленивые, сытые. Я лишь бессмысленно мычу в ответ.

Но ладно, хватит обтирать стены больничного сортира, развлечение закончено, пора выбираться. Хотя будь моя воля, я бы с удовольствием сейчас вырубился на койке Сина, потому что сил вообще не осталось. Открываю глаза. Хренасе я промахнулся, вместо раковины белые капли стекают аж по стене. Ладно хоть плитка, легко вытереть. А чем?..

Минут через десять в сознании раздаётся обеспокоенное: «Ты нормально? Или решил там жить?», но ответить я не успеваю – раздаётся шум двери и женский голос. Судя по всему, медсестра. Не могу удержаться от улыбки – надеюсь, это не та же самая? Вот был бы номер, если сейчас в реальности повторить… Нужно выйти скорее, вдруг она тут надолго, а если я вылезу из туалета через полчаса, будет странно.

Финально осмотрев обстановку и своё отражение в зеркале, открываю дверь и прохожу в палату бодрым шагом, хотя вообще-то хочется ползти по стенке, глупо улыбаться и пускать слюни восторга.

глава 23. Идеальные звёздочки

Медсестра всё-таки другая – маленькая и худенькая, тёмные волосы собраны в хвост. Тянет за ручку огромную подарочную корзину в блестящем целлофане, и я тороплюсь помочь. Корзина весит, небось, как сама девушка, а внутри – букет цветов, конфеты и… Апельсины! Однако медсестра на них совершенно не реагирует. Значит, можно. А я не купил! Чёрт, вот хотел как лучше, а в итоге получилась хрень: пирог Сину не понравился.

Бросаю взгляд на тумбочку со злополучным бумажным пакетом. Так и лежит. Конечно. Теперь, с апельсинами и конфетами, Син его даже пробовать не станет. Только зря бегал покупал.

– Куда поставить?

Медсестра указывает на дальний угол, за тумбочкой.

– Да вон туда давайте, прямо на пол. Там чисто.

Вытаскивает из кармана письмо, протягивает Сину. Вензеля Главштаба и печати. Что-то официальное.

Заминка. Син едва заметно проводит ладонью по покрывалу, словно вытирая, и я усмехаюсь при виде этого непроизвольного движения. Всё-таки протягивает руку за конвертом.

Проводив взглядом медсестру до двери палаты, топаю обратно в туалет и возвращаюсь с парой дезинфицирующих салфеток.

– Давай сюда.

– Угу, спасибо, – Син протягивает мне ладонь, не отрывая настороженного взгляда от письма, лежащего на покрывале.

И хотя он нетерпеливо дёргает руку из моих пальцев, но я протираю тщательно. Кто ещё позаботится о нём, если не я? Так ведь и останется, «на все руки мастер», блин.

Наконец-то получив обратно свою руку, Син хватает конверт, рвёт зубами край. Разворачивает бланк, пробегает глазами. Выдыхает с облегчением.

– Ну? – указываю подбородком на листок в его руках.

– Столичные на удивление поимели совесть и решили не макать меня мордой в грязь.

Я удивлённо поднимаю брови.

– И об этом прислали уведомление?

– Не, – он взмахивает бланком. – Их капитан подал прошение, так что ура, меня приставили к награде. Первый орден. Снова.

– Ого! Поздравляю.

– Благодарю, – он церемониально склоняет голову. – А там что?

– Еда.

– Вкусная?

– Апельсины, – мой тон мрачно падает.

А Син, конечно, оживляется, и от его радостной улыбки хочется выбросить чёртову корзину в окно. Пирог с черникой, блин… Иногда кажется, что я слишком много думаю, и это только вредит. Другие вон не заморачиваются, и нормально. Безо всяких проблем порадовали командира – моего, вообще-то! – апельсинами.

– Давай сюда.

– А тебе можно?

– Желудок у меня в порядке.

Я ставлю корзину рядом с койкой, сажусь и разворачиваю шуршащий целлофан. Син аккуратно наклоняется к краю и вытягивает шею.

– И ещё вон те конфеты, красные.

– Эти?

– Ну, эти тоже. Но вообще я про те, со звёздочками.

Высыпаю на покрывало рядом с ним горку конфет.

– В армии, по ходу, какой-то загон на звёздочки. Чтоб и в личном деле, и на конфетах, и на коньяке…

Он разворачивает обёртку, кусает конфету – осторожно, чтобы не раскрошить острыми зубами, – и изучает начинку.

– Есть такое… Мм, мармелад я люблю. Давай побольше.

– Куда ещё! – я возмущённо указываю на и так приличную кучу конфет. – Ты всё-таки в больнице!

Син закидывает в рот остатки конфеты.

– Ты же понимаешь, что право контролировать моё питание идёт в комплекте с некоторыми обязанностями?

– Например?

– Например, если бы ты принял моё предложение… – он демонстративно берёт следующую конфету и медленно разворачивает обёртку. – Согласился жить вместе… Тогда я на радостях отказался бы от сладкого… А так – я опечален твоим отказом и нуждаюсь в утешении.