Идеальные

– Это правда. Я не могу налюбоваться на тебя. – Лукас скорчил гримасу. – Черт. Я, кажется, переступил дружеские рамки, да?

– Все нормально. – Тепло разлилось по коже. До чего же приятно слышать, что она красивая. Когда ей в последний раз говорили такое? Лукас был так не похож на идеального Шона. Высокий и долговязый, лишенный всякого лоска, он подрабатывал в «Рив Гош», занимался ЭСВ в своем дурацком клубе, а на задний бампер автомобиля наклеил какой-то невразумительный стикер «СИЗОР СИСТЕРС»[77], что могло быть названием поп-группы, салона, а то и религиозного культа. Но в нем скрывалось что-то еще – просто нужно было копнуть глубже, чтобы добраться до этого. Точно так же Ханна с отцом однажды бороздили пляжи Нью-Джерси с металлоискателем. После долгих поисков они нашли не одну, а сразу две бриллиантовые сережки под толстым слоем песка.

– Слушай, – сказал Лукас. – Меня тоже не пригласили на вечеринку Моны. Может, встретимся в субботу и устроим свою анти-вечеринку? У меня дома бассейн с переливом. Он подогревается. Или, если тебе это не по вкусу, мы могли бы… ну, я не знаю. Сыграть в покер.

– В покер? – Ханна взглянула на него исподлобья. – Не на раздевание.

– За кого ты меня принимаешь? – Лукас положил руку на грудь. – Я имею в виду техасский холдем[78]. Но только ты берегись. Я здорово играю.

– Хорошо. Конечно. Я приду на покер. – Ханна откинулась на бортик, поймав себя на мысли, что с нетерпением ждет субботы. Она кокетливо улыбнулась Лукасу. – Но ты не отклоняйся от темы. Теперь, когда я выставила себя полной дурой, ты тоже должен поделиться какими-нибудь сокровенными тайнами. Чего еще ты избегаешь, нагружая себя всей этой дребеденью?

Лукас привалился спиной к стенке корзины.

– Ну, смотри. Во-первых, я – гермафродит.

Он произнес это с самым серьезным выражением лица. Ханна, опешив, широко раскрыла глаза. Но тут Лукас ухмыльнулся и начал хохотать. Ханна подхватила его смех.

23. У розовых кустов тоже есть глаза

В пятницу, в обеденный перерыв, Эмили сидела в школьной оранжерее в окружении высоких лиственных растений и порхающих бабочек, которые чувствовали себя привольно в этих влажных тропиках. Несмотря на духоту и стойкий запах грязи, многие предпочли прийти на ланч именно сюда. Может, просто бежали от промозглой погоды – или же просто хотели оказаться рядом с новым секс-символом роузвудской школы Эмили Филдс.

– Так ты собираешься на вечеринку к Моне? – Брат Арии, Майк, с надеждой смотрел на Эмили. Он и еще несколько парней из команды по лакроссу расселись на скамейке напротив и ловили каждое ее слово.

– Не знаю, – ответила Эмили, доедая картофельные чипсы. Она сомневалась, что мама отпустит ее к Моне, да и сама до конца не понимала, хочется ли ей идти.

– А после вечеринки приглашаю на тусовку в джакузи у меня в саду. – Ноэль Кан нацарапал в тетрадке номер своего телефона, вырвал листок и протянул Эмили. – Там-то и начнется настоящее веселье.

– Приводи свою подружку, – предложил Майк, окидывая ее голодным взглядом. – И не стесняйтесь целоваться при нас. Мы без предрассудков.

– Я даже могу специально для вас вернуть в сад фотобудку. – Ноэль заговорщически подмигнул Эмили. – Все, что вас заводит, – к вашим услугам.

Эмили закатила глаза. Когда парни отвалили, она согнулась пополам и резко выдохнула. Жаль, что она лишена предпринимательской жилки – могла бы заработать кучу денег на этих сексуально озабоченных, повернутых на лесбийской любви роузвудских мальчишках.

Вдруг она почувствовала на запястье чью-то маленькую руку.

– Собираешься на свидание с этим слизняком? – шепнула ей на ухо Майя. – Я видела, как он сунул тебе записку с телефоном.

Эмили подняла голову. Сердце замерло. Казалось, она сто лет не видела Майю, но думать о ней не переставала. Лицо Майи всплывало всякий раз, когда она закрывала глаза. И разве могла она забыть вкус губ Майи и счастливые мгновения их встреч на камне у ручья?

Жаль только, что больше не будет этих мгновений и встреч.

Эмили выдернула руку.

– Майя. Мы не можем.

Майя выпятила нижнюю губу. Огляделась по сторонам. Школьники оккупировали фонтаны и деревянные скамейки возле цветочных клумб и домика для бабочек, спокойно болтали и уплетали свои сухие пайки.

– Да никто не смотрит.

Эмили зазнобило. Она чувствовала на себе чей-то взгляд. Это ощущение не покидало ее, пока она сидела здесь, в оранжерее. Густые высокие заросли служили идеальным укрытием для наблюдателя.

Майя отстегнула от рюкзака розовый швейцарский армейский нож и срезала розу с пышного куста у них за спиной.

– Держи, – сказала она, протягивая цветок Эмили.

– Майя! – Эмили уронила розу на колени. – Здесь нельзя срезать цветы!

– Мне плевать, – ничуть не смутилась Майя. – Я хочу, чтобы она осталась у тебя.

– Майя. – Эмили решительно хлопнула ладонями по бедрам. – Тебе надо уйти.

Майя нахмурилась.

– Ты всерьез подсела на «Три Топс»? – Когда Эмили кивнула, Майя застонала. – Я думала, ты сильнее. И вообще все это вызывает у меня омерзение.