Идеальные

Повисла долгая пауза. Мона потерла нос. Ногти у нее были накрашены черным лаком от «Шанель» из лимитированной коллекции – Ханна помнила, как они украли два пузырька в магазине «Сефора». От этих воспоминаний слезы подступили к глазам. Без Моны Ханна чувствовала себя шикарным платьем без соответствующих аксессуаров, коктейлем «Отвертка» сплошь из апельсинового сока и без водки, айподом без наушников. Она просто чувствовала себя неполноценной. Ханна вспомнила, как однажды летом, после восьмого класса, увязалась за мамой в командировку. Телефон Ханны почему-то не ловил сеть, и, когда она вернулась, то обнаружила двадцать голосовых сообщений от Моны.

– Мне было так плохо от того, что не могу общаться с тобой каждый день, поэтому я решила рассказывать тебе обо всем по телефону, – сказала тогда Мона.

У Ханны вырвался судорожный вздох. В магазине противно пахло средством для чистки ковров и по́том – она надеялась, что не от нее.

– Я видела надпись, которую мы когда-то сделали на крыше твоего гаража, – выпалила она. – Помнишь, «ХМ+МВ=ЛПН»? Ее видно с большой высоты. Так четко.

Мона как будто заинтересовалась. Выражение ее лица смягчилось.

– Что, правда?

– Ага. – Ханна уставилась на один из рекламных плакатов «Ти-Мобайл», развешанных по всему залу. Это была слащавая фотография двух девчонок, хихикающих над чем-то, с сотовыми телефонами в руках. Одна темно-рыженькая, другая блондинка – как Ханна и Мона.

– Все так запуталось, – тихо сказала Ханна. – Даже не знаю, с чего это началось. Извини, Мон, что я пропустила годовщину нашей дружбы. Я вовсе не хочу встречаться с бывшими подругами. Я не общаюсь с ними и не собираюсь.

Мона уткнулась подбородком в грудь.

– Нет? – Ханна едва расслышала ее голос, утонувший в грохоте детского поезда, который как раз проезжал мимо. У единственного пассажира – толстого мальчугана – вид был глубоко несчастный.

– Тысячу раз нет, – ответила Ханна, дождавшись, пока поезд проедет. – Мы просто… с нами происходят странные вещи. Я не могу все объяснить прямо сейчас, но, если ты потерпишь немного, обязательно это сделаю в ближайшее время. – Она вздохнула. – И ты же знаешь, что со скайрайтингом вышло недоразумение. Я бы никогда так не поступила с тобой.

Ханну вдруг одолел приступ икоты. Такое с ней всегда бывало перед истерикой, и Мона это знала. Губы Моны дрогнули, и у Ханны екнуло сердце. Может, все обойдется?

Но тут в голове у Моны произошла перезагрузка, и из нее опять полезла крутизна. На лицо вернулось выражение надменной самоуверенности. Она выпрямила спину и холодно улыбнулась. Ханна точно знала, что сейчас переживает Мона – когда-то они вместе поклялись никогда ни за что не плакать на людях. И даже придумали правило для таких случаев: как только возникает желание разреветься, надо крепко сжать ягодицы, напомнить себе, что они самые красивые, и улыбнуться. Еще пару дней назад Ханна и сама бы так сделала, но теперь не видела в этом смысла.

– Я скучаю по тебе, Мона, – призналась она. – И хочу, чтобы все стало, как прежде.

– Может быть. – Мона чопорно поджала губы. – Посмотрим.

Ханна попыталась выдавить из себя улыбку. Может быть? Что она хотела этим сказать?

Подъехав к дому, Ханна заметила полицейскую машину Вилдена, припаркованную рядом с маминым «Лексусом». Переступив порог, она застала свою мать и Даррена Вилдена в гостиной, где они уютно расположились на диване перед телевизором и смотрели выпуск новостей. На журнальном столике стояли бутылка вина и два бокала. Судя по тому, что Вилден был в простой футболке и джинсах, Ханна догадалась, что Суперкоп не при исполнении.

В новостях опять крутили просочившийся в сеть видеоролик, в котором мелькали знакомые лица из их дружной пятерки. Ханна прислонилась к косяку двери между гостиной и кухней и смотрела, как Спенсер вешается на парня своей сестры, Йена, а Эли скучает в углу дивана. Когда ролик закончился, на экране появилась Джессика ДиЛаурентис, мама Элисон.

– Тяжело смотреть это видео, – сказала миссис ДиЛаурентис. – Нам снова пришлось пережить боль и страдания. Но мы хотим поблагодарить каждого жителя Роузвуда – вы все замечательные. За то время, что мы пробыли здесь, пока шло расследование, я и мой муж поняли, как дорог нам этот город.

Камера скользнула по лицам людей за спиной у миссис ДиЛаурентис. Среди них промелькнул и офицер Вилден, бравый военный в полицейской форме.

– Смотри, вон ты! – закричала мать Ханны, сжимая плечо Вилдена. – Отлично смотришься в кадре.

Ханну чуть не вырвало. Ее мама так не бесновалась от радости, даже когда в прошлом году Ханну назвали Королевой Снежинок, и во время Парада Лицедеев[82] в Филадельфии она даже ехала на колеснице.

Вилден резко обернулся, почувствовав присутствие Ханны.

– О. Привет, Ханна. – Он чуть отодвинулся от миссис Марин, как будто Ханна застукала его за чем-то непристойным.

Буркнув «здрасьте», Ханна отвернулась и открыла дверцу кухонного шкафа, доставая коробку крекеров с арахисовым маслом «Ритц битс».

– Хан, тебе посылка! – крикнула мама, приглушая звук телевизора.