Идеальные

Спенсер последовала за Эли и остальными на поле. Все присели за высоким стогом сена, ожидая начала игры. Вдруг Эли повернулась и похлопала Мелиссу по плечу.

– Слышишь, Мелисса. Хочу тебе кое-что рассказать.

Спенсер толкнула ее локтем.

– Прекрати.

Раздался свисток. Все рванули вперед, в атаку на команду противника. Все, кроме Эли и Спенсер. Спенсер схватила Эли за руку и потащила ее за ближайший стог сена. От злости она вся дрожала.

– Зачем ты это делаешь? – накинулась на Элисон Спенсер.

Эли хихикнула, привалившись спиной к стогу.

– Зачем ты это делаешь? – передразнила она подругу писклявым голоском. – За тем, что это неправильно. Мелисса заслуживает того, чтобы знать правду.

Гнев сгустился в теле Спенсер, как тучи в небе перед страшной грозой. Разве друзья не должны хранить секреты? Ведь все они держали в тайне историю с Дженной, и только ради Эли – это Эли запустила фейерверк, и по вине Эли ослепла Дженна, – но каждая из них поклялась молчать. Разве Эли забыла об этом?

Спенсер не хотела спускать курок пейнтбольного пистолета… это получилось само собой. Голубой краской забрызгало весь комбинезон Эли, и у нее вырвался испуганный крик. Потом она смерила Спенсер свирепым взглядом и умчалась прочь. Что, если тогда она и побежала к Мелиссе, чтобы рассказать обо всем, и Мелисса все это время ждала подходящего момента, чтобы вывести Спенсер на чистую воду? Что ж, может, и так.

– Есть какие-нибудь идеи, кто бы это мог быть? – подначивала Мелисса. Ее голос заставил Спенсер очнуться от воспоминаний.

Она глубже погрузилась в бурлящую горячую ванну, и глаза защипало от хлорки. Поцелуй вряд ли можно считать изменой, к тому же это было так давно.

– Не-а. Без понятия.

Мелисса вздохнула.

– Может, доктор Эванс ерунду несет? Откуда ей знать, в конце концов?

Спенсер вгляделась в лицо сестры. Она вспомнила, что говорила доктор Эванс о Мелиссе – что сестре необходимо признание собственного превосходства. Что она ревнует к успехам Спенсер. Предположение казалось сначала слишком странным, чтобы принимать его всерьез.

А не могло быть так, что проблемы Мелиссы тоже родом из детства и как-то связаны с тем ограблением и болезнью Спенсер, из-за которой Мелиссе пришлось ехать на конкурс «Би» с Иоландой? Сколько еще могла пропустить ее сестра в то лето из-за того, что родители были слишком поглощены заботами о Спенсер? Сколько раз ее отодвигали в сторону?

Мне нравилось, когда мы дружили, произнес внутренний голос Спенсер. Я любила играть с тобой в конкурс произношения слов по буквам. Мне очень жаль, что между нами все изменилось. Меня давно это бесит.

– Неужели так важно, изменял тебе Йен в школе или нет? – тихо спросила Спенсер. – Я хочу сказать, это было так давно.

Мелисса уставилась в темное ясное небо. Казалось, все звезды высыпали разом.

– Конечно, важно. Это нечестно. И если я когда-нибудь узнаю, что так оно и было, Йен будет жалеть об этом до конца своих дней.

Спенсер вздрогнула. Она никогда не замечала за Мелиссой такой мстительности.

– И как ты поступишь с девушкой?

Мелисса очень медленно повернулась к ней и наградила Спенсер ядовитой улыбкой. И тут, как по команде, в саду зажглись сенсорные фонарики. Глаза Мелиссы сверкнули.

– А кто сказал, что я еще не расправилась с ней?

27. Старые привычки умирают с трудом

В субботу, ближе к вечеру, Ария притаилась за старым кленом во дворе Маккридисов через дорогу от собственного дома. Она видела, как три девочки-скаута, продающие домашнее печенье[83], подошли к дверям особняка Монтгомери. Арию так и подмывало крикнуть им: «Эллы нет дома, но оставьте для нее пару коробочек ментолового. Это ее любимое».

Девочки подождали. Дверь им никто не открыл, и они пошли к соседям.

Ария знала, это глупо – ехать сюда на велосипеде от дома Шона, следить за собственным домом, как папарацци за мега-звездой, но она так скучала по своей семье. Эккардов она бы назвала аномальными Монтгомери. Мистер и миссис Эккард вступили в местную организацию «присмотра за соседями», которая отслеживала роузвудского маньяка. Они открыли круглосуточную «горячую линию», и через несколько дней им предстояло выйти в ночной дозор. Но всякий раз, когда кто-то из родителей Шона смотрел на нее, Ария чувствовала, что они догадываются, чем она занималась с Эзрой в его кабинете. Как будто и у нее на рубашке теперь алела буква «А».