Идеальный джентльмен

Из-за спины сначала долетел запах Бэнкрофта, вернее чесночной приправы, затем послышалось его тяжелое дыхание, и только потом он догнал помощницу и поинтересовался:

– Куда это ты собралась?

– Серьезно? Не мог спросить что-нибудь поумнее?

– Эй, не тебе на меня огрызаться. Это я недавно получил удар между ног.

Ханна продолжала шагать по центральному проходу. Свет от экрана стал ярче, когда она вышла из тени балкона, нависавшего над задней частью зала.

Бэнкрофт с трудом держался рядом, заметно прихрамывая. Он увидел блондинку, энергично игравшую на органе, и прокомментировал:

– Это наш призрачный организатор мероприятия?

– Похоже на то. – Ханна дошагала до сцены и остановилась, только теперь как следует рассмотрев лицо исполнительницы. – Ронни?

– Ты ее знаешь? – спросил Бэнкрофт.

– Это менеджер кинотеатра. Но не вполне. У нее не было светлых волос. Да и на органе она, кажется, играть не умела.

Музыка стала чуть тише, когда женщина повернула к журналистам голову. Ханна ощутила скачок напряжения, в ушах на мгновение зазвенело, после чего в воздухе разлилось неестественное мерцание. Внезапно на лицо Ронни будто наложилось еще два, одно поверх другого: менеджер кинотеатра кричала, блондинка улыбалась, а золотистая дымка со смазанными чертами лишь отчасти походила на человека.

Ханна с большим трудом заставила себя сосредоточиться только на том лице, которое она знала. Ронни замерла с невозможно широко раскрытым ртом, словно пойманная в бесконечном крике боли.

– Держись! Мы тебе…

По воздуху вновь пронеслась вибрация, и лицо опять стало единым, номинально принадлежащем Ронни, но с длинными светлыми волосами и неестественно мерцающими золотыми глазами.

– Боже, мне кажется, она одержима, – прокомментировала Ханна.

– Что ж, рыбак рыбака видит издалека, – фыркнул Бэнкрофт.

Заставка на экране снова изменилась. Возникли слова: «Пожалуйста, помоги мне! Я такой слабый и хрупкий!»

– Я все понял, – усмехнулся Бэнкрофт. – Похоже, ты играешь главную роль в собственном фильме.

– Супер.

– С очень коряво написанными репликами.

– Конечно, это вполне в твоем стиле, но тебе не кажется, что поливать грязью могущественную древнюю сущность – это плохая идея? – сквозь зубы процедила Ханна.

– Если она неспособна оценить конструктивную критику… Что ж, все закончится как с ужасным перезапуском «Доктора Дулиттла»[28].

– Сосредоточься! – прикрикнула Ханна, когда музыка снова заиграла в полную силу.

– Ладно, ладно. Не нужно так беситься. Очевидно, ты должна спасти Стерджесса.

– И как же… – Тело опять зажило собственной жизнью. Оно резко дернулось вправо, в направлении лестницы, ведущей на сцену. – Великолепно. Снова здорово.

– Фиговая из тебя спасительница!

– Заткнись! Ты уже всех задолбал со своей критикой.

– Что случилось? – прокричал Стерджесс.

– Держись! – отозвалась Ханна. – Кажется, мы идем.

Естественно, она зашагала вверх по ступеням, хоть и с трудом. Контролировавшее ее существо передвигало только колени и бедра, но не лодыжки. Когда перед глазами возникла сцена, стало ясно, что кресло Стерджесса на самом деле реквизит, призванный изображать трон.

– Быстрее, развяжи меня.

– Я не могу, – простонала Ханна. – Бэнкрофт?

Она с усилием повернула голову и увидела, что начальник стоит на ступенях лицом к залу и высматривает что-то на балконе.

– Я только что понял.

– Что именно?

– Фильм. Ты должна спасти доблестного офицера, всё так. Но не от нее…

Когда глаза Ханны приспособились, она разглядела в полутьме балкона четыре нечеткие фигуры.

– О нет.

Как раз в это время одна из них спрыгнула вниз и зашагала по центральному проходу. Зеленый анорак позволял безошибочно опознать в новом действующем лице мистера Гибсона.

– Леон? – удивилась Ханна. – Как ты сюда попал?

– Я… Я не понимаю, что происходит. – Он казался таким же напуганным, как и она сама.

– Что бы там ни происходило, – прокричал Стерджесс, – кому-нибудь из вас срочно нужно меня развязать.

Еще одна фигура спрыгнула с балкона и стала приближаться к сцене по левому проходу.

– С точки зрения сюжета все логично, – удовлетворенно кивнул Бэнкрофт. – Злодеи должны проявить себя и ощутить вкус крови, именно поэтому и бегали по городу последние пару дней, а теперь ты, как герой, можешь устранить угрозу без угрызений совести.

Ханна взвизгнула, заметив, как что-то понеслось в нее из-за кулис, и зажмурилась, но тут же почувствовала, что рука сама собой поднялась и схватила летящий по воздуху предмет. Это оказалась длинная металлическая пика.

– О боже.

Третья фигура спрыгнула с балкона и принялась медленно красться по правому проходу.

– Ну точно, – самодовольным тоном прокомментировал Бэнкрофт. – Все именно так, как я и думал.

Надпись на экране снова изменилась. «Не бойся, я не дам тебя в обиду, мой прекрасный целомудренный суженый!»

– Что? – изумился Бэнкрофт, прочитав заставку. Он повернулся к Стерджессу и вопросительно приподнял брови: – Ты правда еще девственник?

– Развяжите. Меня. Немедленно. – Покраснев от ярости и стыда, прорычал детектив-инспектор.

– Ладно, ладно, – пошел на попятный Бэнкрофт. – Держи себя в руках. Очевидно, ты в этом мастер.