Идеальный джентльмен

– Пожалуйста. Не. Заставляй. Меня. Это. Делать. – Ханна сосредоточилась на собственной руке, отчаянно пытаясь снова взять ее под контроль. Еще один шаг – и жизнь Леона Гибсона будет окончена. Внезапно в голове мелькнула безумная мысль. Ничего не оставалось, как ухватиться за нее. – Бэнкрофт! – выкрикнула Ханна.

– Что еще?

– Заткнись, – прошипела она начальнику и встретилась взглядом с контролировавшей ее сущностью. – Вон тот мужчина. Раздавленный горем алкоголик. Посмотри на него. – Ронни повернула голову, и в ее глазах отразился висевший вверх ногами Бэнкрофт. – Если ты можешь видеть души тех четверых, то способна заглянуть и в его. Он был королем мира, но потерял жену и стал вот таким. Разбитым, пьющим в стремлении заглушить боль, убитым чувством вины и печалью. Развалиной, умоляющей призрака сообщить хоть что-то о погибшей жене. Такова любовь: настоящая, жестокая, беспощадная. Посмотри на него.

Музыка замерла на одной ноте.

Острие пики уже вонзилось в грудь Леону Гибсону. Его лицо превратилось в маску безмолвного ужаса.

Бэнкрофт начал медленно опускаться, пока не застыл вниз головой прямо напротив не-Ронни. Она протянула руку и осторожно положила ладонь ему на щеку. В золотых глазах замелькала вереница образов – слишком быстро, чтобы Ханна могла их рассмотреть.

Улыбка сползла с лица не-Ронни и сменилась гримасой печали.

Мир затаил дыхание.

Казалось, прошла целая вечность, хотя на деле наверняка не истекло и минуты, когда древняя сущность в теле менеджера кинотеатра подняла голову и посмотрела Бэнкрофту прямо в глаза, нежно поглаживая его по щеке, после чего заговорила голосом, звучавшим совершенно нереально, как тихо напевающий хор:

– Столько боли. Столько любви.

Бэнкрофт открыл было рот, но не сумел вымолвить ни слова, лишь из глаз потекли слезы.

– Хватит, – снова раздался нереальный голос.

Во всех, стоявших на сцене, врезалась ударная волна, будто неожиданная волна в спокойном до того океане. Они повалились на пол. Бэнкрофт неуклюже, с грохотом рухнул вниз и разразился ругательствами. Единственной, кто остался на ногах, была бесформенная золотистая фигура, стоявшая над бессознательной Ронни. Затем, с тихим хлопком, она исчезла.

Ханна потрясла головой, приводя в порядок мысли, и поняла, что снова контролирует свое тело. Она села, наслаждаясь возможностью сгибать и разгибать пальцы по собственному желанию.

Над ней склонился детектив-инспектор Стерджесс.

– Ты как?

– Вроде бы нормально. А ты?

– Бывало и получше, пожалуй. Определенно, сегодня выдался один из самых странных дней в моей жизни.

Ханна приняла его протянутую руку и позволила помочь встать, краем глаза заметив чье-то движение. Трое из четверых мужчин сидели на сцене и ошеломленно озирались по сторонам, ощупывая свои лица, вновь ставшие нормальными, без чрезмерно длинных клыков, и понимая, что кошмар наконец прекратился.

Но не убийца в красной толстовке…

Необъяснимым образом он остался вампиром, с радостью приняв свой новый облик, и сейчас с рычанием метнулся к Ханне. Стерджесс едва успел загородить ее, когда раздался выстрел, и нападавший рассыпался горсткой праха.

Все повернулись к Бэнкрофту, который сидел с ошарашенным видом, явно не меньше других удивленный, что Чехов сработал. Затем осторожно опустил еще дымящийся мушкетон на сцену рядом с собой.

– Знаете, иногда так бывает: встретишь человека, и сразу понимаешь – вы не поладите.

Все посмотрели на то место, где несколько секунд назад находился убийца Наташи Эллис. Теперь там остались только красная толстовка, горстка праха и заостренный кол, вытесанный из старой церковной скамьи и покрытый протухшим чесночным соусом.

Бэнкрофт расхохотался.

– Что тут смешного? – нахмурилась Ханна.

– Да просто подумал, как детектив Белоснежка будет описывать все произошедшее в официальном рапорте.

Глава 60

Теперь, когда прилив адреналина схлынул, каждый мускул нестерпимо ныл. Утратив дар речи, Ханна сидела на диванчике в одной из кабинок кафе при кинотеатре, обхватив ладонями бокал вина и подумывая о том, чтобы никогда больше не шевелиться. Ронни с широкой ухмылкой на лице появилась рядом, сжимая в руке бутылку.

– Подлить?

– Мне хватит, спасибо, – улыбнулась Ханна, покачав головой. – Чего это ты такая веселая?

– Врать не буду, когда я очухалась на сцене, без понятия, как там оказалась, и увидела превращение в пыль какого-то чувака, то испугалась до усрачки, – призналась Ронни. – И будто этого было мало, потом ввалилась армия вооруженных до зубов бойцов, круша направо и налево все двери и окна – а кстати, в таком старом здании их замена обойдется в целое состояние. И это не считая вопиющего нарушения гражданских свобод…

– Конечно, – согласилась Ханна.