Идеальный любовник

Впервые Шон уснул раньше нее. А она по обыкновению, появившемуся у нее за долгие дни и ночи вынужденного бездействия, вновь задумалась о прошлом и будущем. Она вспоминала, как беспечно отнеслась к скрытым предостережениям Шона. Он научил ее жить настоящим и никогда не думать о будущем, потому что знал, что им предстоит расстаться. Прежде чем впервые овладеть ею, он предупредил: “Моя душа черна, ее не спасти. Уходи от меня, пока еще не слишком поздно”. Он настаивал, чтобы она сохранила драгоценности. “У тебя нет собственных средств, и ожерелье обеспечит тебе некоторую финансовую поддержку”.

Эмерелд лежала в темноте, думала о своих планах, а взгляд ее скользил по смуглому лицу Шона. Честность и только честность — она ясно предупредила Килдэра, что сбежит от него.

Когда “Сера-1” вошла в грейстоунскую гавань, Шон с удивлением увидел, что Шеймус размахивает старым золотисто-зеленым флагом Ирландии из бойницы надвратной башни.

Кейт собрала всю челядь и спросила, кто хочет пройти обучение и стать няней для близнецов. Вызвались восемь молодых женщин, и миссис Кеннеди выбрала двух из них — чистеньких, работящих, родом из многодетных семей.

Эллин и Джейн, молоденькие, энергичные и послушные, немедленно приступили к работе — стирали пеленки малышей, стерилизовали и наполняли бутылочки. Кейт сурово объявила им, что как только они овладеют этими элементарными навыками, их допустят к укачиванию близнецов в колыбели и даже к их купанию.

Как только весть о возвращении Эмерелд и близнецов долетела до Мэйнута, половина клана Фитцжеральд собралась в Грейстоунсе. Мэг, которая в это время жила у О'Тулов и помогала Таре в отсутствие мистера Берка, не отпустила свою дочку Нэн обратно в Мэйнут, потому что близилось время родов. Это оказалось мудрым решением. Ближе к вечеру у Нэн начались схватки, и она подарила Джонни Монтегью сына. Муж был вне себя от счастья, он носил малыша на руках и показывал всем и каждому.

С тремя малышами жизнь в Грейстоунсе нельзя было назвать скучной. Даже Шеймус сдался, покинул свою надвратную башню и вернулся в красивый георгианский особняк. Так он снова стал частью семьи и делил с нею все радости.

Все уже разошлись, а молодые отцы сидели и спокойно потягивали виски.

— Джон, я просто вовремя приехал. Когда я попал на Портмен-сквер, моя дочурка стояла на пороге смерти, а Эмерелд была тяжело больна. Спасибо тебе. У тебя хватило храбрости приехать и заставить меня вернуться к ним.

— Ты бы все равно вернулся к ней и без понуканий с моей стороны.

— Верно, но прошло бы какое-то время. Если бы ты не подтолкнул меня к действию, я бы опоздал.

— Эмерелд замечательно выглядит по сравнению с нашей последней встречей.

— Да, твоя сестра с каждым днем набирается сил. Еще недельку, и она у нас снова пойдет.

— Кэтлин такая крошечная. Ты считаешь, что она вне опасности?

— Не знаю, Джонни, я только надеюсь. Она никогда не будет крепышкой. Нам придется нянчиться с ней, кутать в шерсть и никогда не выпускать из вида.

— Быть хорошим отцом — это такая ответственность. Я тут подумал… Если одна из коневодческих ферм, которые Мэйнут сдает в аренду, освободится, мне бы хотелось стать ее арендатором и самому попытаться разводить лошадей.

— У меня на уме более серьезное дело. Как насчет того, чтобы управлять Мэйнутом для меня? Конюшни, выгоны, пастбища огромны. Из Фитцжеральдов выходят отличные грумы и рабочие на конюшне, но никто из них не может заниматься бизнесом. В старые времена мой дед разводил самых лучших чистокровных скакунов в Килдэре. Я считаю тебя человеком, кто сможет вернуть конюшням Мэйнута былую славу.

Джонни Монтегью не мог поверить, что Шон предлагает ему такое.

— А в чем тут твоя выгода? — медленно спросил он.

— Я твой должник, Джон. Ты делал все, о чем я тебя просил, а я требовал совершать низкие поступки. Когда я разорил финансовую империю твоего отца, я оставил тебя без гроша. Когда ты разделил мою судьбу, я поклялся, что ты никогда об этом не пожалеешь. — Шон протянул ему конверт. — Это закладная на дом на Портмен-сквер. Он твой, а не мой. Ты это заработал. — Губы Шона иронически дрогнули. — Я, правда, думал, что другой наградой станет Нэн Фитцжеральд.

— Я не смог удержаться, — объяснил Джонни.

— Ну что же, ты отлично помог самому себе! — И мужчины рассмеялись.

Шон понял, что, прежде чем подняться наверх, он должен сделать нечто такое, что нельзя больше откладывать. Завернувшись в свой черный плащ, он прошел в домовую церковь. О'Тул не стал просить прощения за то, что сделал. Он бы не стал заказывать музыку, если бы не собирался за нее платить. Но он должен поблагодарить Господа за своих детей. Шон готов был умереть за них и смиренно просил, ради Эмерелд, сохранить жизнь Кэтлин.

Глава 35

Всю следующую неделю каждый день после полудня Шон выносил Эмерелд на каменную террасу, чтобы та могла погреться на весеннем солнышке. Малыши лежали в старомодной детской колыбели, стоявшей прямо за высокими французскими окнами, так что Кейт и две молодые няньки услышали бы даже легкое хныканье.