Идеальный враг

— Разжалован. Дело передается в гражданский суд.

— Куфельд!..

Пятнадцать фамилий уже прозвучало. Десять человек трибунал направлял в части особой комплектации. Последним выкликнули Некко.

— Я! — бодро отозвался арестованный капрал.

— Не виновен, — прозвучал неожиданный вердикт. — Вы свободны, капрал.

— Да, сэр! — козырнул Некко.

— Вот пес! — заскрежетал зубами Рыжий. — Да он же предал нас! Купил себе свободу!

Два высоких человека в серых костюмах с круглыми белыми нашивками на рукавах и в дымчатых очках подошли к улыбающемуся капралу. Шепнули ему что-то. Похлопали дружески по плечу.

— Да тут и приятели у него нашлись! — Гнутый толкнул Павла. — Видишь, Писатель, что творится? Эх, надо было его пристрелить!

— Заткнуться там! — рявкнул ближайший охранник. Павел счел за лучшее промолчать. Тем более что мысли его все еще путались.

Он просто скосил глаза и смотрел, как высокие серые люди — доктор Смит и агент Смит — ведут довольного капрала к выходу.

Павел был уверен, что больше никогда он не увидит капрала Некко.

6

Им дали пятнадцать минут на сборы. Но собирать было нечего.

Угрюмые и подавленные, они сидели в открытых камерах на жестких нарах, опустив руки, повесив головы. Сейчас эта тюрьма казалась им домом, и они не хотели покидать ее. Ведь впереди их ждала неизвестность.

Ровно через пятнадцать минут охранники вошли в камеры. Одно мгновение потребовалось им, чтобы сковать руки осужденных преступников наручниками. Еще несколько мгновений потратили они на то, чтобы освободить камеры.

— Выровняться! С левой ноги! Марш!

Под крики остающихся в камерах арестантов, под топот, хлопанье и стук пятнадцать недавних заключенных уходили по чистому коридору в сторону выхода.

— А я все же сделаю то, о чем мечтал здесь все дни, — сказал Гнутый и смачно харкнул на стерильно чистый пол.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ВТОРАЯ

1.08.2068

Идем на посадку. Сильно трясет — погода ухудшается, небо затягивают сизые тучи — только их видно в круглый иллюминатор. Наверное, будет гроза.

Нас везут на транспортном геликоптере, переоборудованном под летающую тюрьму. Мы здесь, словно звери в зоопарке, — у каждого своя клетка. Но в отличие от зверей мы не свободны даже в пределах своих клеток: ноги у каждого из нас закованы в неподъемные колодки. Руки, правда, оставили нам свободными, даже наручники сняли — это для того, чтобы мы могли держаться за поручни при болтанке.

Очень тяжело на душе.

Одолевают горькие мысли. Никак не могу от них отделаться — к чему мучить себя? Это ничего не изменит…

Наверное, я многое сейчас смог бы написать, но это последний листок бумаги, что у меня оставался. Места на нем — на пару строк.

Будет ли у меня возможность продолжить свои записи там, на земле?

Да и стоит ли их продолжать?

1

— Руки перед собой! — Охранник из команды сопровождения, пригнувшись, вошел в тесную клетку, т Глаза закрыть!

Павел послушался.

Холодная сталь наручников обхватила запястья, больно защемив кожу. Павел зашипел, дернулся и получил несильный удар по затылку.

— Не двигаться! — Охранник защелкнул наручники, дернул их на себя, проверяя, надежно ли они сидят.

— Больно, — сказал Павел.

— Учись радоваться боли. Пригодится…

Двигатели вертолета смолкли пару минут назад. В ушах еще стоял их рев, и казалось, что пол все качается под ногами, но это был обман чувств — слишком много времени провели в полете арестанты.

— Можешь открыть глаза, — спокойно сказал охранник.

Павел посмотрел на него, пытаясь угадать, как тот отнесется, если арестант обратится к нему с вопросом. Решив, что ничего страшного не произойдет, спросил:

— Где мы?

— Тебе все объяснят без меня. Но я тебе не завидую. — Похоже, охранник сам не прочь был поговорить. — Надолго сюда?

— На пятнадцать лет.

— Ого! Значит, навсегда. За что тебя?

— Ни за что.

— А! Ну здесь почти все такие.

— Так что это за место? Тебе что, жалко сказать?

— Заткнись! — Охранник переменился. От его благодушия не осталось и следа. — Руки за голову! Встать!

По проходу меж открытых клеток шагал отряд вооруженных солдат под предводительством темнокожего сержанта. Все они были в черной форме с ярко-красными нашивками на рукавах. Именно появление этих людей там изменило поведение охранника.