Идеальный враг

На этот раз Павла вел один конвоир. То ли людям из службы внутренней безопасности надоело бродить по голому коридору и они решили, что тюремщик справится и без них, то ли они были заняты сейчас чем-то неотложным, то ли еще что случилось…

В комнате для допросов стоял все тот же высокий шаткий стул, и все так же остро бил в глаза свет, и стояли охранники, похожие на истуканов. Но вот голос, звучащий из-за стола, с незримой половины комнаты, был другой:

— Здравствуйте, присаживайтесь.

Павел забрался на стул. Он уже привык к нему и больше не опасался потерять равновесие; теперь, сидя на этом стуле, он ощущал себя вполне комфортно.

— Вы можете убрать эту иллюминацию? — сказал голос, обращаясь явно не к Павлу.

Направленный в лицо свет погас, но ослепленный Павел все равно не мог разобрать, кто там сегодня сидит за столом.

— Спасибо, — удовлетворенно сказал голос. — И пожалуйста, уберите охрану.

Тотчас в белой стене открылась узкая неприметная дверь. Истуканы ожили, шагнули в темный проем. В комнате сразу сделалось просторно.

— Ну вот и хорошо, — удовлетворенно сказал голос. Павел, понимая, что происходит что-то необычное, вновь ощутил неудобство. Стул под ним опять сделался шатким. Неуверенность заставила сжаться сердце, волнение высушило горло.

Глаза постепенно привыкали к новому освещению.

— Вы знаете, зачем вас вызвали? — спросил голос.

— Боюсь ошибиться, — осторожно сказал Павел.

— Мы хотим поговорить с вами о капрале Некко и о рядовом Курте.

— Да? — Павел насторожился. Он уже видел, что в мягких креслах напротив него восседают два высоких человека. Одеты они были в строгие костюмы темно-серого цвета. На рукавах — белые круги — крупные, сразу бросающиеся в глаза. На середине столешницы лежали очки с дымчатыми стеклами.

И Павел вдруг услышал голос Зверя:

“…И теперь эти самые яйцеголовые умники из Невады зачем-то прибыли к нам. Для чего? У тебя есть какие-то мысли по этому поводу, Писатель?..”

Голос звучал в голове так явственно, что Павел вздрогнул.

“…их совсем не интересовало мое дело. Они спрашивали лишь о Курте. О том, как он себя вел. Не заметил ли я чего-то странного в его поведении…”

— Что-то не так? — поинтересовался один из незнакомцев.

— Все нормально, — сказал Павел. — Просто здесь прохладно.

— Хорошо, тогда начнем. Вас зовут Павел?

— Да. Рядовой Голованов. Павел Голованов.

— Меня зовут доктор Смит. Джон Смит. Моего товарища — агент Смит. Джозеф Смит. Конечно, эти имена я придумал только что. Вы ведь должны как-то нас называть.

— Мне нравятся ваши имена, — сказал Павел. — Их очень легко запомнить.

Доктор Смит весело рассмеялся, словно услышал великолепную шутку. Агент Смит, напротив, нахмурился.

— Я не буду задавать риторические вопросы, — отсмеявшись, сказал Джон Смит. — Нам известно, как давно вы знакомы с капралом Некко и рядовым Куртом, мы представляем, какие у вас с ними были отношения. Нас интересует лишь то, что мы не знаем. Вы готовы помочь нам?

— Это первый риторический вопрос, — сказал Павел. И Джон Смит опять залился смехом.

Павел внимательно разглядывал своих необычных собеседников. Гадал, кто они. Ученые из какой-то организации, стоящей выше UDF? Агенты какой-то засекреченной спецслужбы? Несомненно, эти люди преисполнены уверенности в себе. Они отдают распоряжения, не сомневаясь, что все будет тотчас исполнено. Значит, за ними стоит какая-то реальная сила, значит, у них есть власть.

— Скажите, вы заметили что-то странное в поведении рядового Курта? — успокоившись, спросил Джон Смит.

— Он весь был странный, — сказал Павел, не собираясь особенно распространяться на эту тему. Мало ли что вытянут из него два незнакомца?

— Он мог заглядывать в будущее?

Павел помедлил. Вспомнил, что уже говорил об этом на самом первом допросе, решил, что противоречить себе нет смысла.

— Возможно.

— В чем это выражалось?

— В его предсказаниях.

— Вы можете пояснить подробней?

— Мне не нравится поднятая вами тема, — честно при знался Павел.

— Почему?

— По двум причинам. Во-первых, я начинаю чувствовать себя предателем, когда рассказываю что-то о своих товарищах. Во-вторых, я никогда не верил в пророчества, волшебство и прочую чушь. И мне сложно рассказывать то, во что я сам не могу поверить. Морально сложно, понимаете? Тяжело. Факты противоречат моим убеждениям.

Смиты переглянулись.

— Послушайте, Павел, — сказал Джон Смит. — Нас не интересует преступление, совершенное вами или вашими товарищами. Мы допускаем даже, что вы не виноваты. Нам нет до этого дела. Мы стоим несколько выше, понимаете, о чем я?

— Не совсем.

— Я просто хочу, чтобы вы поняли: рассказанное вами не повредит никому из ваших друзей.

— Но и не поможет, — сказал Павел.

— Мы работаем на все человечество, — сказал Джозеф Смит. Он выдержал паузу, давая понять, что это не просто слова. — Мы — те, кто заботится о планете. И вы должны нам помочь. — Он двумя пальцами коснулся белой круглой нашивки на рукаве. Сказал торжественно, словно клятву давал: — Мы делаем общее дело. Великое дело.