Идеальный враг

— Если бы не он, меня бы срезало первой же очередью, — сухо сказал Зверь. — Это ты хотел услышать?

— Что почуял Курт?

— Откуда мне знать?

— Он что-то услышал? Уловил какое-то движение?

— Послушай, дорогой, — вмешался Шайтан. — Твой разговор очень похож на допрос. Не надо так.

— Извините. — Павел поднял руки. — Я не хотел… Просто я хочу выяснить одну вещь… Не знаю, как и сказать… Мне кажется, что Курт немного странный. Вы знаете, что он предсказал смерть Ниецки? Он не хотел идти на ринг, говорил, что там кто-то умрет. Он вещал — я не могу назвать это иначе. Если не верите мне, спросите сержанта Хэллера. Он тоже это слышал.

Шайтан и Гнутый переглянулись. Зверь нахмурился еще больше. Он действительно сильно изменился, он лишился обычной своей уверенности, твердости, во взгляде его сквозило подозрение — и этим он стал похож на Рыжего.

— Было ли что-то необычное в поведении Курта? — спросил Павел.

И Зверь осторожно кивнул:

— Да… — Он замолчал, глядя себе под ноги, то ли вспоминая что-то, что ли стараясь что-то забыть.

— Ну?.. — поторопил его Павел.

— Он не хотел идти с нами, — сказал Зверь. — Он требовал, чтобы мы остановились и вызвали подкрепление. Я подумал, что он просто испуган, это часто бывает с новобранцами. Он говорил что-то о смерти, о стрельбе… Да, он вел себя странно… Я наорал на него, ударил. Я заставил его идти вперед. А потом, за секунду до первого выстрела, он крикнул: “Справа!” — и сбил меня на землю.

— Сбил? — у Гнутого вытянулось лицо. — Тебя?

— Да, — сказал Зверь. — Сбил. Он просто толкнул меня, и я отлетел. И в это мгновение появившиеся киберы открыли огонь. Я почти уверен: в тот момент, когда Курт толкнул меня, киберы ничем себя не выдавали. Иначе я первый бы их увидел.

— Ты хочешь сказать, — Гнутый попеременно смотрел то на Павла, то на Зверя, — что он предугадал появление киберов?

— Похоже, он с самого начала что-то чувствовал, — неохотно признал Зверь.

— Да он же находка для нашего взвода! — саркастически буркнул Гнутый. — Как бы нам его переманить к себе?

— Это еще не все… — медленно проговорил Зверь, обводя взглядом лица товарищей, словно раздумывая, надо ли продолжать. — Когда меня допрашивали… Со мной говорили не только люди из спецотдела и службы внутренней безопасности… Ко мне несколько раз приходили другие. Одетые в серое, в дымчатых очках. У них круглый белый шеврон на рукаве… Я так и не понял, откуда они. Так вот, их совсем не интересовало мое дело. Они спрашивали лишь о Курте. О том, как он себя вел. Не заметил ли я чего-то странного в его поведении… Они задавали твои вопросы, Писатель. Ты случайно не знаешь, что это за люди? Ты с ними не знаком?

— Белый круглый шеврон? — переспросил Гнутый, наморщив лоб. — Я что-то слышал… Видел… Да, я встречал этих людей. Однажды. В Неваде. Мы сопровождали какой-то груз. И на месте нас встретили эти люди: в серой одежде, в очках, с белыми кругами на рукавах. Мы тогда решили, что это какие-то яйцеголовые умники.

— И теперь эти самые яйцеголовые умники из Невады зачем-то прибыли к нам, — задумчиво сказал Зверь. — Для чего? У тебя есть какие-то мысли по этому поводу, Писатель?

Павел молча пожал плечами.

— Ты точно не хочешь ничего добавить? — Зверь пристально смотрел на него.

— Я сам пока ничего не понимаю, — сказал Павел.

— Не нравится мне все это. — Гнутый усиленно тер лоб, словно у него болела голова. — Помнишь колдуна-африканца, с которым мы служили в Малинди? — обратился он к Зверю. — Тот тоже что-то предсказывал. Потрошил петухов и лягушек. А потом распотрошил себя… Вот и теперь: во второй роте маг-пуэрториканец объявился. У нас немец-прорицатель… Ох, не к добру все это.

— А я тоже гадать могу, — сказал Шайтан. Гнутый глянул на него, усмехнулся:

— Помню-помню. Никогда не забуду, как нагадал ты мне добрую новость из дома. И что я получил? Известие о разводе!

— Разве я ошибся?

— И приглашение на свадьбу! От моей жены и моего лучшего друга!

— Если бы ты не был так завистлив, ты радовался бы, что два этих человека наконец-то встретили друг друга.

— Если бы я был ближе к ним на пару тысяч километров, я бы явился на торжество в полной боевой выкладке и устроил бы такой салют в честь молодоженов, какой и экстерры не видывали!

— Ладно, пора, — оборвал Зверь разговорившихся товарищей. И уже в дверях вспомнил:

— Да, вот еще что… — Он обернулся. — Эти люди в серой одежде советовали мне помалкивать.

Павел понимающе кивнул:

— Хорошо.

— Но я не люблю, когда мне советуют, — ощерился Зверь. И Павел подумал, что разжалованный капрал все же нисколько не изменился.

5

Шли дни. Что-то менялось, что-то оставалось неизменным.

С левого глаза Арнарсона сняли повязку. Зрение удалось сохранить, а вот со слухом у Викинга по-прежнему были проблемы — ухо воспалилось, загноилось, острая боль простреливала череп.

Живич, оправдывая свое прозвище, уже вовсю бегал по палате. Доктор ругал непоседливого пациента, грозил, что специально распустит швы на животе, и тогда рядовой будет вынужден ходить, руками придерживая свои вываливающиеся кишки. У доктора был своеобразный юмор.